Неточные совпадения
И, получив пятак, он берет красный медный чайник и бежит на
станцию за кипятком. Широко прыгая через шпалы и рельсы, оставляя на пушистом снегу громадные следы и выливая на
пути из чайника вчерашний чай, он подбегает к буфету и звонко стучит пятаком
по своей посуде. Из вагона видно, как буфетчик отстраняет рукой его большой чайник и не соглашается отдать за пятак почти половину своего самовара, но Яша сам отворачивает кран и, расставив локти, чтобы ему не мешали, наливает себе кипятку полный чайник.
Между тем пассажирский поезд давно уже ушел, и
по свободному
пути взад и вперед, как кажется, без всякой определенной цели, а просто радуясь своей свободе, бегает дежурный локомотив. Солнце уже взошло и играет
по снегу; с навеса
станции и с крыш вагонов падают светлые капли.
Проходит еще двое суток и наконец вдали, в смуглом тумане показывается столица.
Путь кончен. Поезд останавливается, не доезжая города, около товарной
станции. Быки, выпущенные из вагонов на волю, пошатываются и спотыкаются, точно идут
по скользкому льду.
Неточные совпадения
По пути домой он застрял на почтовой
станции, где не оказалось лошадей, спросил самовар, а пока собирали чай, неохотно посыпался мелкий дождь, затем он стал гуще, упрямее, крупней, — заиграли синие молнии, загремел гром, сердитым конем зафыркал ветер в печной трубе — и начал хлестать, как из ведра, в стекла окон.
Еду я все еще
по пустыне и долго буду ехать: дни, недели, почти месяцы. Это не поездка, не путешествие, это особая жизнь: так длинен этот
путь, так однообразно тянутся дни за днями, мелькают
станции за
станциями, стелются бесконечные снежные поля, идут
по сторонам Лены высокие горы с красивым лиственничным лесом.
Обогнув гору Даютай, Алчан, как уже выше было сказано, входит в старое русло Бикина и
по пути принимает в себя с правой стороны еще три обильных водой притока: Ольду (по-китайски Култухе), Таудахе [Да-ю-тай — большая старинная башня.] и Малую Лултухе. Алчан впадает в Бикин в 10 км к югу от
станции железной дороги того же имени. Долина его издавна славится как хорошее охотничье угодье и как место женьшеневого промысла.
От Троицы дорога идет ровнее, а с последней
станции даже очень порядочная. Снег уж настолько осел, что местами можно
по насту проехать. Лошадей перепрягают «гусем», и они бегут веселее, словно понимают, что надолго избавились от московской суеты и многочасных дежурств у подъездов
по ночам. Переезжая кратчайшим
путем через озеро, путники замечают, что оно уж начинает синеть.
Мы выехали из Малиновца около часа пополудни. До Москвы считалось сто тридцать пять верст (зимний
путь сокращался верст на пятнадцать), и так как путешествие,
по обыкновению, совершалось «на своих», то предстояло провести в дороге не меньше двух дней с половиной. До первой
станции (Гришково), тридцать верст, надо было доехать засветло.