Неточные совпадения
Дашутка поворочалась немного и опять заснула. Матвей сидел еще долго — ему не хотелось
спать — и, кончив последнюю
страницу, достал из сундука карандаш и написал
на книге: «Сию книгу читал я, Матвей Терехов, и нахожу ее из всех читанных мною книг самою лутшею, в чем и приношу мою признательность унтер-офицеру жандармского управления железных дорог Кузьме Николаеву Жукову, как владельцу оной бесценной книгы». Делать подобные надписи
на чужих книгах он считал долгом вежливости.
Неточные совпадения
Я знаю: мой долг перед вами, неведомые друзья, рассказать подробнее об этом странном и неожиданном мире, открывшемся мне вчера. Но пока я не в состоянии вернуться к этому. Все новое и новое, какой-то ливень событий, и меня не хватает, чтобы собрать все: я подставляю полы, пригоршни — и все-таки целые ведра проливаются мимо, а
на эти
страницы попадают только капли…
Но как объяснить всего себя, всю свою болезнь, записанную
на этих
страницах. И я потухаю, покорно иду… Лист, сорванный с дерева неожиданным ударом ветра, покорно
падает вниз, но по пути кружится, цепляется за каждую знакомую ветку, развилку, сучок: так я цеплялся за каждую из безмолвных шаров-голов, за прозрачный лед стен, за воткнутую в облако голубую иглу аккумуляторной башни.
Как-то раз М.М. Чемоданов принес рисунок
на первую
страницу: у ворот дома
на скамейке, освещенный керосиновым фонарем (тогда так освещалась вся Москва),
спит и сладко улыбается дворник. Мы все расхохотались: живой портрет императора Александра III!
Стал читать и видел, что ей всё понятно: в её широко открытых глазах светилось напряжённое внимание, губы беззвучно шевелились, словно повторяя его слова, она заглядывала через его руку
на страницы тетради,
на рукав ему
упала прядь её волос, и они шевелились тихонько. Когда он прочитал о Марке Васильеве — Люба выпрямилась, сияя, и радостно сказала негромко:
Пальцы дрожали, перо прыгало, и вдруг со лба
упала на бумагу капля пота. Писатель горестно ахнул: чернила расплывались, от букв пошли во все стороны лапки. А перевернув
страницу, он увидал, что фуксин прошёл сквозь бумагу и слова «деяния же его» окружились синим пятном цвета тех опухолей, которые появлялись после праздников под глазами рабочих. Огорчённый, он решил не трогать эту тетрадку, спрятал её и сшил другую.