Неточные совпадения
Раз — это еще в деревне было — застала я его в саду с одною дамой, и ушла я… ушла, куда глаза мои глядят, и
не знаю,
как очутилась на паперти, упала на колени: «Царица, говорю, небесная!» А на дворе ночь, месяц светит…
— Я
знаю, но я
не к нему, а к вам, — сказал Лаптев, любуясь ее молодостью, которой
не замечал раньше и которую
как будто лишь сегодня открыл в ней; ему казалось, что ее тонкую белую шею с золотою цепочкой он видел теперь только в первый раз. — Я к вам… — повторил он. — Сестра вот прислала зонтик, вы вчера забыли.
И во время молитвы она
не была вполне откровенной, так
как не знала наверное, чего, собственно, ей нужно просить у бога.
Он воображал,
как он и его Юлия пойдут под венец, в сущности совершенно незнакомые друг другу, без капли чувства с ее стороны, точно их сваха сосватала, и для него теперь оставалось только одно утешение, такое же банальное,
как и самый этот брак, утешение, что он
не первый и
не последний, что так женятся и выходят замуж тысячи людей и что Юлия со временем, когда покороче
узнает его, то, быть может, полюбит.
— Полцарства за стакан чаю! — проговорила она глухим голосом, закрывая рот муфтой, чтобы
не простудиться. — Я была на пяти уроках, чтобы их черт взял! Ученики такие тупицы, такие толкачи, я чуть
не умерла от злости. И
не знаю, когда кончится эта каторга. Замучилась.
Как только скоплю триста рублей, брошу все и поеду в Крым. Лягу на берегу и буду глотать кислород.
Как я люблю море, ах,
как я люблю море!
— Ты прекрасно
знаешь,
не нужно только волноваться, — сказал Лаптев. — Ну,
как же звать сыновей Адама?
Она горько зарыдала, и он понял,
как ей больно, и,
не зная, что сказать, он опустился перед ней на ковер.
— Алеша умный, Алеша добрый, — проговорил Костя, лениво поднимая голову, — но, милая моя, чтобы
узнать, что он умный, добрый и интересный, нужно с ним три пуда соли съесть… И
какой толк в его доброте или в его уме? Денег он вам отвалит сколько угодно, это он может, но где нужно употребить характер, дать отпор наглецу и нахалу, там он конфузится и падает духом. Такие люди,
как ваш любезный Алексис, прекрасные люди, но для борьбы они совершенно
не годны. Да и вообще ни на что
не годны.
—
Как темно, зги
не видать! — говорила Юлия, провожая их за ворота. — И
не знаю,
как вы, господа, дойдете. Но, однако, холодно!
— Да, друг мой. Я старше вас на три года, и мне уже поздно думать о настоящей любви, и, в сущности, такая женщина,
как Полина Николаевна, для меня находка, и, конечно, я проживу с ней благополучно до самой старости, но, черт его
знает, все чего-то жалко, все чего-то хочется, и все кажется мне, будто я лежу в долине Дагестана и снится мне бал. Одним словом, никогда человек
не бывает доволен тем, что у него есть.
Лаптев сам побежал в столовую, взял в буфете, что первое попалось ему под руки, — это была высокая пивная кружка, — налил воды и принес брату. Федор стал жадно пить, но вдруг укусил кружку, послышался скрежет, потом рыдание. Вода полилась на шубу, на сюртук. И Лаптев, никогда раньше
не видавший плачущих мужчин, в смущении и испуге стоял и
не знал, что делать. Он растерянно смотрел,
как Юлия и горничная сняли с Федора шубу и повели его обратно в комнаты, и сам пошел за ними, чувствуя себя виноватым.
— Спасибо, спасибо, — сказал он. — А я вот глаза потерял и ничего
не вижу… Окно чуть-чуть вижу и огонь тоже, а людей и предметы
не замечаю. Да, я слепну, Федор заболел, и без хозяйского глаза теперь плохо. Если случится
какой беспорядок, то взыскать некому; избалуется народ. А отчего это Федор заболел? От простуды, что ли? А я вот никогда
не хворал и никогда
не лечился. Никаких я докторов
не знал.
— Все это, наконец, мне надоело! — рассердился Лаптев. — Пожалуйста, теперь будьте вы моим благодетелем, объясните, в
каком положении наши дела.
Не извольте считать меня мальчишкой, иначе я завтра же закрою амбар. Отец ослеп, брат в сумасшедшем доме, племянницы мои еще молоды; это дело я ненавижу, я охотно бы ушел, но заменить меня некому, вы сами
знаете. Бросьте же политику, ради бога!
— Тоже вот и Любаша: уж как ей хочется, чтобы всем было хорошо, что уж я
не знаю как! Опять дома не ночевала, а намедни, прихожу я утром, будить ее — сидит в кресле, спит, один башмак снят, а другой и снять не успела, как сон ее свалил. Люди к ней так и ходят, так и ходят, а женишка-то все нет да нет! Вчуже обидно, право: девушка сочная, как лимончик…
Неточные совпадения
Купцы. Так уж сделайте такую милость, ваше сиятельство. Если уже вы, то есть,
не поможете в нашей просьбе, то уж
не знаем,
как и быть: просто хоть в петлю полезай.
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул!
какого туману напустил! разбери кто хочет!
Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну, да уж попробовать
не куды пошло! Что будет, то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Хлестаков. Право,
не знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен,
как бревно. Я ему прямо скажу:
как хотите, я
не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь
не те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Как бы, я воображаю, все переполошились: «Кто такой, что такое?» А лакей входит (вытягиваясь и представляя лакея):«Иван Александрович Хлестаков из Петербурга, прикажете принять?» Они, пентюхи, и
не знают, что такое значит «прикажете принять».
Хлестаков. Черт его
знает, что такое, только
не жаркое. Это топор, зажаренный вместо говядины. (Ест.)Мошенники, канальи, чем они кормят! И челюсти заболят, если съешь один такой кусок. (Ковыряет пальцем в зубах.)Подлецы! Совершенно
как деревянная кора, ничем вытащить нельзя; и зубы почернеют после этих блюд. Мошенники! (Вытирает рот салфеткой.)Больше ничего нет?