Неточные совпадения
Между далью и правым горизонтом мигнула молния, и так ярко, что осветила часть степи и место, где ясное небо граничило с чернотой. Страшная туча
надвигалась не спеша, сплошной массой;
на ее краю висели большие черные лохмотья; точно такие же лохмотья, давя друг друга, громоздились
на правом и
на левом горизонте. Этот оборванный, разлохмаченный вид тучи придавал ей какое-то пьяное, озорническое выражение. Явственно и не глухо проворчал гром. Егорушка перекрестился и стал быстро надевать пальто.
Как будто мрак
надвинулся на ее жизнь: она поняла, что те ее дети, которыми она так гордилась, были не только самые обыкновенные, но даже нехорошие, дурно воспитанные дети, с грубыми, зверскими наклонностями, злые дети.
Она потупила свои очи; прекрасными снежными полукружьями
надвинулись на них веки, окраенные длинными, как стрелы, ресницами.
Он сознавал темноту, которая его окружала. Он ее выделил, чувствовал ее вне себя, во всей ее необъятности. Она
надвигалась на него, он охватывал ее воображением, как будто меряясь с нею. Он вставал ей навстречу, желая защитить своего ребенка от этого необъятного, колеблющегося океана непроницаемой тьмы.
Неточные совпадения
В этот короткий промежуток времени туче уже настолько
надвинулась своей серединой
на солнце, что стало темно, как в затмение.
Туча
надвинулась, захватила его, и копна,
на которой он лежал, и другие копны и воза и весь луг с дальним полем — всё заходило и заколыхалось под размеры этой дикой развеселой песни с вскриками, присвистами и ёканьями.
Потом вдруг,
на второй день Святой, понесло теплым ветром,
надвинулись тучи, и три дня и три ночи лил бурный и теплый дождь.
Она там…» Вдруг тень ширмы заколебалась, захватила весь карниз, весь потолок, другие тени с другой стороны рванулись ей навстречу;
на мгновение тени сбежали, но потом с новой быстротой
надвинулись, поколебались, слились, и всё стало темно.
Длинные перчатки были надеты не вплоть до рукавов, но обдуманно оставляли обнаженными возбудительные части рук повыше локтя, которые у многих дышали завидною полнотою; у иных даже лопнули лайковые перчатки, побужденные
надвинуться далее, — словом, кажется, как будто
на всем было написано: нет, это не губерния, это столица, это сам Париж!