Неточные совпадения
— Прихожу однажды после спектакля домой, — зашептал он, — а она сидит у меня на диване.
Начинаются слезы, объяснения в любви… поцелуи… О, то была чудная, то была дивная ночь! Наш
роман потом продолжался месяца два, но эта ночь уж не повторялась. Что за ночь, parole d'honneur!
В «Подростке», как и в «Бесах», как и во многих других произведениях, Достоевский прибегает к такому художественному приему, что действие
романа начинается после того, как в жизни героев происходит что-то очень важное, определяющее дальнейшее течение событий.
Неточные совпадения
Здешние жители утверждают, что воздух Кисловодска располагает к любви, что здесь бывают развязки всех
романов, которые когда-либо
начинались у подошвы Машука.
Ее крупная фигура покачивалась, и как будто это она встряхивала сумрак. Самгин возвратился в зал, вспомнив, что тихий
роман с Никоновой
начался в такой же дождливый вечер; это воспоминание тотчас же вызвало у него какую-то торжественную грусть. В маленькой комнате шлепались на пол мокрые тряпки, потом раздался возмущенный возглас:
— Понадобилось, так явились и мысли и язык, хоть напечатать в
романе где-нибудь. А нет нужды, так и не умею, и глаза не видят, и в руках слабость! Ты свое уменье затерял еще в детстве, в Обломовке, среди теток, нянек и дядек.
Началось с неуменья надевать чулки и кончилось неуменьем жить.
Проницательный читатель, — я объясняюсь только с читателем: читательница слишком умна, чтобы надоедать своей догадливостью, потому я с нею не объясняюсь, говорю это раз — навсегда; есть и между читателями немало людей не глупых: с этими читателями я тоже не объясняюсь; но большинство читателей, в том числе почти все литераторы и литературщики, люди проницательные, с которыми мне всегда приятно беседовать, — итак, проницательный читатель говорит: я понимаю, к чему идет дело; в жизни Веры Павловны
начинается новый
роман; в нем будет играть роль Кирсанов; и понимаю даже больше: Кирсанов уже давно влюблен в Веру Павловну, потому-то он и перестал бывать у Лопуховых.
Славное было время, события неслись быстро. Едва худощавая фигура Карла Х успела скрыться за туманами Голируда, Бельгия вспыхнула, трон короля-гражданина качался, какое-то горячее, революционное дуновение
началось в прениях, в литературе.
Романы, драмы, поэмы — все снова сделалось пропагандой, борьбой.