Неточные совпадения
Если они не открыли входа в Амур, то потому, что имели в своем распоряжении самые скудные средства для исследования, а главное, — как гениальные
люди, подозревали и почти угадывали другую правду и должны
были считаться с ней.
1849–1855 гг.»] Это
был энергический, горячего темперамента
человек, образованный, самоотверженный, гуманный, до мозга костей проникнутый идеей и преданный ей фанатически, чистый нравственно.
Для грудных детей не
было молока, больным не
было свежей пищи, и несколько
человек умерло от цинги.
Мы с замиранием сердца ждали, что вот еще один момент и баржа
будет перерезана цепью, но, к счастью, добрые
люди вовремя перехватили канат, и солдаты отделались одним только испугом.
Один корреспондент пишет, что вначале он трусил чуть не каждого куста, а при встречах на дороге и тропинках с арестантом ощупывал под пальто револьвер, потом успокоился, придя к заключению, что «каторга в общем — стадо баранов, трусливых, ленивых, полуголодных и заискивающих». Чтобы думать, что русские арестанты не убивают и не грабят встречного только из трусости и лени, надо
быть очень плохого мнения о
человеке вообще или не знать
человека.
У меня в кармане
был корреспондентский бланок, но так как я не имел в виду печатать что-либо о Сахалине в газетах, то, не желая вводить в заблуждение
людей, относившихся ко мне, очевидно, с полным доверием, я ответил: нет.
Из нашей последней беседы и из того, что я записал под его диктовку, я вынес убеждение, что это великодушный и благородный
человек, но что «жизнь несчастных»
была знакома ему не так близко, как он думал.
Эту работу, произведенную в три месяца одним
человеком, в сущности, нельзя назвать переписью; результаты ее не могут отличаться точностью и полнотой, но, за неимением более серьезных данных ни в литературе, ни в сахалинских канцеляриях,
быть может, пригодятся и мои цифры.
Случается и теперь, что
люди питаются гнилушками с солью и даже
поедают друг друга, но это относится не к туристам и не к чиновникам.
Выбрать именно это место, а не какое-нибудь другое, побудили, как пишет Мицуль, роскошные луга, хороший строевой лес, судоходная река, плодородная земля… «По-видимому, — пишет этот фанатик, видевший в Сахалине обетованную землю, — нельзя
было и сомневаться в успешном исходе колонизации, но из 8
человек, высланных с этою целью на Сахалин в 1862 г., только 4 поселились около реки Дуйки».
Для новых
людей и их канцелярий понадобилось новое место, так как в Дуэ, где до того времени находилось управление каторгой,
было тесно и мрачно.
Есть камеры, где сидят по двое и по трое,
есть одиночные. Тут встречается немало интересных
людей.
О кухне, где при мне готовился обед для 900
человек, о провизии и о том, как
едят арестанты, я
буду говорить в особой главе.
В 1872 г. на Каре, как писал г. Власов в своем отчете, при одной из казарм совсем не
было отхожего места, и преступники выводились для естественной надобности на площадь, и это делалось не по желанию каждого из них, а в то время, когда собиралось несколько
человек.
Однажды во время выгрузки парохода я слышал, как смотритель тюрьмы сказал: «У меня
люди целый день не
ели».
У одного смотрителя тюрьмы
было 8
человек штатной прислуги: швея, сапожник, горничная, лакей, он же рассыльный, нянька, прачка, повар, поломойка.
А я ему: «Да ты, брат, говорю, такой
человек: зайдешь
выпить за пятачок, да тут и запьянничаешь».
Фунта три
будет с
человека.
Быть может, под ее влиянием многие холодные
люди стали жестокими и многие добряки и слабые духом, не видя по целым неделям и даже месяцам солнца, навсегда потеряли надежду на лучшую жизнь.
В одной избе уже в сумерках я застал
человека лет сорока, одетого в пиджак и в брюки навыпуск; бритый подбородок, грязная, некрахмаленная сорочка, подобие галстука — по всем видимостям привилегированный. Он сидел на низкой скамеечке и из глиняной чашки
ел солонину и картофель. Он назвал свою фамилию с окончанием на кий, и мне почему-то показалось, что я вижу перед собой одного бывшего офицера, тоже на кий, который за дисциплинарное преступление
был прислан на каторгу.
А так как долина здесь узка и с обеих сторон стиснута горами, на которых ничего не родится, и так как администрация не останавливается ни перед какими соображениями, когда ей нужно сбыть с рук
людей, и, наверное, ежегодно
будет сажать сюда на участки десятки новых хозяев, то пахотные участки останутся такими же, как теперь, то
есть в 1/8, 1/4 и 1/2 дес., а пожалуй, и меньше.
Я не знаю, кто выбирал место для Красного Яра, но по всему видно, что это возложено
было на
людей некомпетентных, никогда не бывавших в деревне, а главное, меньше всего думавших о сельскохозяйственной колонии.
Началось со сторожевых пикетов, иногда из 4–5
человек, с течением же времени, когда одних этих пикетов оказалось недостаточно, решено
было (в 1882 г.) заселить самые большие мысы между Дуэ и Погоби благонадежными, преимущественно семейными поселенцами.
7
человек занимаются каюрством, то
есть держат собак, на которых в зимнее время возят почту и пассажиров.
Южнее Александровска по западному побережью
есть только один населенный пункт — Дуэ, страшное, безобразное и во всех отношениях дрянное место, в котором по своей доброй воле могут жить только святые или глубоко испорченные
люди.
Должно
быть, это своеобразно красиво, но предубеждение против места засело так глубоко, что не только на
людей, но даже на растения смотришь с сожалением, что они растут именно здесь, а не в другом месте.
По контракту, заключенному в 1875 г. на 24 года, общество пользуется участком на западном берегу Сахалина на две версты вдоль берега и на одну версту в глубь острова; ему предоставляются бесплатно свободные удобные места для склада угля в Приморской области я прилегающих к ней островах; нужный для построек и работ строительный материал общество получает также бесплатно; ввоз всех предметов, необходимых для технических и хозяйственных работ и устройства рудников, предоставляется беспошлинно; за каждый пуд угля, покупаемый морским ведомством, общество получает от 15 до 30 коп.; ежедневно в распоряжение общества командируется для работ не менее 400 каторжных; если же на работы
будет выслано меньше этого числа, то за каждого недостающего рабочего казна платит обществу штрафу один рубль в день; нужное обществу число
людей может
быть отпускаемо и на ночь.
Богатые чай
пьют, а бедняки работают, надзиратели у всех на глазах обманывают свое начальство, неизбежные столкновения рудничной и тюремной администраций вносят в жизнь массу дрязг, сплетней и всяких мелких беспорядков, которые ложатся своею тяжестью прежде всего на
людей подневольных, по пословице: паны дерутся — у хлопцев чубы болят.
А между тем каторжник, как бы глубоко он ни
был испорчен и несправедлив, любит всего больше справедливость, и если ее нет в
людях, поставленных выше его, то он из года в год впадает в озлобление, в крайнее неверие.
Так бы оно могло
быть, но холодные течения Охотского моря и льдины, которые плавают у восточного берега даже в июне, свидетельствуют с неумолимою ясностью, что когда природа создавала Сахалин, то при этом она меньше всего имела в виду
человека и его пользу.
Если судить по его наскоро написанным эскизным запискам, то это
был талантливый и всесторонне образованный
человек.
Это
был еще молодой, но тяжелый, крутой и неумолимый
человек.
За всё время, пока я
был на Сахалине, только в поселенческом бараке около рудника да здесь, в Дербинском, в это дождливое, грязное утро,
были моменты, когда мне казалось, что я вижу крайнюю, предельную степень унижения
человека, дальше которой нельзя уже идти.
Здесь, как бы то ни
было, все-таки теплее, тоны у природы мягче, и голодный, озябший
человек находит для себя более подходящие естественные условия, чем по среднему или нижнему течению Тыми.
В Рыковском много хохлов, и потому, должно
быть, нигде в другом селении вы не встретите столько великолепных фамилий, как здесь: Желтоног, Желудок, девять
человек Безбожных, Зарывай, Река, Бублик, Сивокобылка, Колода, Замоздря и т. д.
Смотритель рыковской тюрьмы, г. Ливин,
человек даровитый, с серьезным опытом, с инициативой, и тюрьма всем тем, что в ней
есть хорошего, обязана главным образом ему.
В Рыковском
есть школа, телеграф, больница и метеорологическая станция имени M. H. Галкина-Враского, которою неофициально заведует привилегированный ссыльный, бывший мичман,
человек замечательно трудолюбивый и добрый; он исправляет еще также должность церковного старосты.
В долине Дуйки Поляков нашел ножеобразный осколок обсидиана, наконечники стрел из камня, точильные камни, каменные топоры и проч.; эти находки дали ему право заключить, что в долине Дуйки, в отдаленные времена, жили
люди, которые не знали металлов; это
были жители каменного века.
Вывод его таков, что в Северном Сахалине «возможно существование для племен, стоящих даже на относительно низкой степени умственного развития; очевидно, здесь жили
люди и веками выработали способы защищаться от холода, жажды и голода; весьма вероятно при этом, что древние обитатели жили здесь сравнительно небольшими общинами и не
были народом вполне оседлым».
Туземцы говорили ему, что последний из русских, Василий, умер недавно, что русские
были хорошие
люди, вместе с ними ходили на рыбный и звериный промыслы и одевались так же, как и они, но волосы стригли.
Я стал объяснять им, что окружной начальник хотя и большой
человек, но сидит на одном месте и потому получает только двести, а я хотя только пиши-пиши, но зато приехал издалека, сделал больше десяти тысяч верст, расходов у меня больше, чем у Бутакова, потому и денег мне нужно больше. Это успокоило гиляков. Они переглянулись, поговорили между собой по-гиляцки и перестали мучиться. По их лицам видно
было, что они уже верили мне.
Глядя у Невельского на портрет государя, они говорили, что это должен
быть физически сильный
человек, который дает много табаку и китайки.
Когда-то промысел находился в руках японцев; при Мицуле в Мауке
было более 30 японских зданий, в которых постоянно жило 40 душ обоего пола, а весною приезжало сюда из Японии еще около 300
человек, работавших вместе с айносами, которые тогда составляли тут главную рабочую силу.
Зимуя с Рудановским на Аниве и
будучи старше его чином, майор назойливо требовал от него чинопочитания и соблюдения всех правил субординации, и это в пустыне, почти с глазу на глаз, когда молодой
человек весь
был погружен в серьезную научную работу.]
Это высокий, худощавый
человек, благообразный, с большою бородой. Он служит писарем в полицейском управлении и потому ходит в вольном платье. Трудолюбив и очень вежлив, и, судя по выражению, весь ушел в себя и замкнулся. Я
был у него на квартире, но не застал его дома. Занимает он в избе небольшую комнату; у него аккуратная чистая постель, покрытая красным шерстяным одеялом, а около постели на стене в рамочке портрет какой-то дамы, вероятно, жены.
Ферма, на которой нет ни метеорологической станции, ни скота, хотя бы для навоза, ни порядочных построек, ни знающего
человека, который от утра до вечера занимался бы только хозяйством, — это не ферма, а в самом деле одна лишь фирма, то
есть пустая забава под фирмой образцового сельского хозяйства.
Это
был богатырского сложения
человек, еще молодой и красивый, характера кроткого и сосредоточенного, — всё, бывало, молчит и о чем-то думает, — и с первого же времени хозяева стали доверять ему, и когда уезжали из дому, то знали, что Вукол и денег не вытащит из комода, и спирта в кладовой не
выпьет.
Дело в том, что посажено
было здесь на участки сразу 30
человек; это
было как раз то время, когда из Александровска долго не присылали инструментов, и поселенцы отправились к месту буквально с голыми руками.
Виноваты ли в этом естественные условия, которые на первых же норах встретили крестьян так сурово и недружелюбно, или же всё дело испортили неумелость и неряшливость чиновников, решить трудно, так как опыт
был непродолжителен, и к тому же еще приходилось производить эксперимент над
людьми, по-видимому, неусидчивыми, приобревшими в своих долгих скитаниях по Сибири вкус к кочевой жизни.
Собственно для ссыльной колонии неудавшийся опыт пока может
быть поучителен в двух отношениях: во-первых, вольные поселенцы сельским хозяйством занимались недолго и в последние десять лет до переезда на материк промышляли только рыбною ловлей и охотой; и в настоящее время Хомутов, несмотря на свой преклонный возраст, находит для себя более подходящим и выгодным ловить осетров и стрелять соболей, чем сеять пшеницу и сажать капусту; во-вторых, удержать на юге Сахалина свободного
человека, когда ему изо дня в день толкуют, что только в двух днях пути от Корсаковска находится теплый и богатый Южно-Уссурийский край, — удержать свободного
человека, если, к тому же, он здоров и полон жизни, невозможно.