Неточные совпадения
5 июля 1890 г. я прибыл
на пароходе в г. Николаевск, один из самых восточных пунктов нашего отечества. Амур здесь очень широк, до
моря осталось только 27 верст; место величественное и красивое, но воспоминания о прошлом этого края, рассказы спутников о лютой зиме и о не менее лютых местных нравах, близость каторги и самый вид заброшенного, вымирающего города совершенно отнимают охоту любоваться пейзажем.
День был тихий и ясный.
На палубе жарко, в каютах душно; в воде +18°. Такую погоду хоть Черному
морю впору.
На правом берегу горел лес; сплошная зеленая масса выбрасывала из себя багровое пламя; клубы дыма слились в длинную, черную, неподвижную полосу, которая висит над лесом… Пожар громадный, но кругом тишина и спокойствие, никому нет дела до того, что гибнут леса. Очевидно, зеленое богатство принадлежит здесь одному только богу.
Затем, плывя дальше
на север вдоль западного берега, он рассчитывал, что найдет выход из Северо-Японского
моря в Охотское и тем значительно сократит свой путь в Камчатку; но чем выше подвигался он, тем пролив становился всё мельче и мельче.
Если бы птица полетела напрямик с
моря через горы, то, наверное, не встретила бы ни одного жилья, ни одной живой души
на расстоянии пятисот верст и больше…
Выход в
море сторожат три острова, или, вернее, рифа, придающие бухте своеобразную красоту; один из них назван Устричным: очень крупные и жирные устрицы водятся
на его подводной части.
Дуйка впадает в Татарский Пролив, а Тымь — в Охотское
море, и обе реки
на карте встречаются своими верховьями.
По совершенно гладкому
морю, пуская вверх фонтаны, гуляли парочками киты, и это прекрасное, оригинальное зрелище развлекало нас
на всем пути.
Вправо темною тяжелою массой выдается в
море мыс Жонкьер, похожий
на крымский Аю-Даг;
на вершине его ярко светится маяк, а внизу, в воде, между нами и берегом стоят три остроконечных рифа — «Три брата».
То, что было вчера мрачно и темно и так пугало воображение, теперь утопало в блеске раннего утра; толстый, неуклюжий Жонкьер с маяком, «Три брата» и высокие крутые берега, которые видны
на десятки верст по обе стороны, прозрачный туман
на горах и дым от пожара давали при блеске солнца и
моря картину недурную.
Про него рассказывают, что когда он, идучи
морем на Сахалин, захотел в Сингапуре купить своей жене шёлковый платок и ему предложили разменять русские деньги
на доллары, то он будто бы обиделся и сказал: «Вот еще, стану я менять наши православные деньги
на какие-то эфиопские!» И платок не был куплен.
Около тюрьмы есть колодец, и по нему можно судить о высоте почвенной воды. Вследствие особого строения здешней почвы почвенная вода даже
на кладбище, которое расположено
на горе у
моря, стоит так высоко, что я в сухую погоду видел могилы, наполовину заполненные водою. Почва около тюрьмы и во всем посту дренирована канавами, но недостаточно глубокими, и от сырости тюрьма совсем не обеспечена.
На горе же, в виду
моря и красивых оврагов, всё это становится донельзя пошло и грубо, как оно и есть
на самом деле.
Однажды в ясную солнечную погоду я видел, как с
моря надвигалась стена тумана совершенно белого, молочного цвета; походило
на то, как будто с неба
на землю опустился белый занавес.
Из Александровска в Арковскую долину ведут две дороги: одна — горная, по которой при мне не было проезда, так как во время лесных пожаров
на ней сгорели мосты, и другая — по берегу
моря; по этой последней езда возможна только во время отлива.
Пасмурное небо,
море,
на котором не видать ни одного паруса, и крутой глинистый берег были суровы; глухо и печально шумели волны.
Основывались они
на выдающихся в
море мысах или у устьев небольших речек, от которых и получали свои названия.
Хоэ,
на мысе того же названия, который сильно выдается в
море и виден из Александровска. Жителей 34: 19 м. и 15 ж. Хозяев 13. Тут еще не совсем разочаровались и продолжают сеять пшеницу и ячмень. Трое занимаются охотой.
Виахты,
на реке Виахту, соединяющей озеро с
морем и в этом отношении напоминающей Неву. Говорят, что в озере ловятся сиги и осетры. Жителей 17: 9 м. и 8 ж. Хозяев 7.
Только
на самом северном конце равнины, где местность вновь делается холмистою, природа
на небольшом пространстве, у преддверия в вечно холодное
море, точно хочет улыбнуться
на прощанье;
на карте Крузенштерна, относящейся к этой местности, изображен стройный лиственничный лес.
На что уходит у них время, которое здесь благодаря бедности, дурной погоде, непрерывному звону цепей, постоянному зрелищу пустынных гор и шуму
моря, благодаря стонам и плачу, которые часто доносятся из надзирательской, где наказывают плетьми и розгами, кажется длиннее и мучительнее во много раз, чем в России?
Уже все позаснули, дети переплакали и тоже угомонились давно, а баба всё не спит, думает и слушает, как ревет
море; теперь уж ее мучает тоска: жалко мужа, обидно
на себя, что не удержалась и попрекнула его.
Второй округ Сев<ерного> Сахалина находится по ту сторону водораздельного хребта и называется Тымовским, так как большинство его селений лежит
на реке Тыми, впадающей в Охотское
море.
С высоты этой Пилинги открывается роскошная панорама, с одной стороны
на долину Дуйки и
море, а с другой —
на широкую равнину, которая
на протяжении более чем 200 верст к северо-востоку орошается Тымью и ее притоками.
В 1852 г. он был послан сюда Невельским, чтобы проверить сведения насчет залежей каменного угля, полученные от гиляков, затем пересечь поперек остров и выйти
на берег Охотского
моря, где, как говорили, находится прекрасная гавань.
Если бы
на Охотском
море близ Сахалина было развито судоходство, то суда находили бы себе тут в заливе тихую и вполне безопасную стоянку.]
От
моря залив отделяется узкою длинною песчаною косой дюнного происхождения, а за этою косой беспредельно,
на тысячи верст раскинулось угрюмое злое
море.
Селение лежит высоко над уровнем
моря и не защищено от северных ветров; снег тает здесь
на две недели позже, чем, например, в соседнем селении Мало-Тымове.
Вынужденное безделье мало-помалу перешло в привычное, и теперь они, точно у
моря ждут погоды, томятся, нехотя спят, ничего не делают и, вероятно, уже не способны ни
на какое дело.
Тымовский округ находится выше над уровнем
моря, чем Александровский, но благодаря тому, что он окружен горами и лежит как бы в котловине, среднее число безветренных дней в году здесь больше почти
на 60 и, в частности, дней с холодным ветром меньше
на 20.
Положение дел в настоящее время таково: тюрьма выстроена в узкой долине севернее поста Дуэ версты
на полторы, сообщение с постом существует только по берегу
моря и прерывается два раза в сутки приливами, сообщение горами летом затруднительно, зимою невозможно; смотритель тюрьмы имеет пребывание в Дуэ, помощник его тоже; местная команда, от которой содержится караул и высылается потребное число конвоя для различных работ, по условию с обществом „Сахалин“, расположена также в упомянутом посту, а при тюрьме — никого, кроме нескольких надзирателей и ежедневно приходящего
на смену караула, который тоже остается вне постоянного ближайшего наблюдения военного начальства.
Я стоял один
на корме и, глядя назад, прощался с этим мрачным мирком, оберегаемым с
моря Тремя Братьями, которые теперь едва обозначались в воздухе и были похожи впотьмах
на трех черных монахов; несмотря
на шум парохода, мне было слышно, как волны бились об эти рифы.
Пост имеет с
моря приличный вид городка, не сибирского, а какого-то особенного типа, который я не берусь назвать; основан он был почти 40 лет назад, когда по южному берегу там и сям были разбросаны японские дома и сараи, и очень возможно, что это близкое соседство японских построек не обошлось без влияния
на его внешность и должно было придать ей особые черты.
Лежит он в пади, которая и теперь носит японское название Хахка-Томари, и с
моря видна только одна его главная улица, и кажется издали, что мостовая и два ряда домов круто спускаются вниз по берегу; но это только в перспективе,
на самом же деле подъем не так крут.
Через несколько минут я и г. Б. были уже знакомы; вместе потом мы съехали
на берег, и я обедал у него. Из разговора с ним я узнал, между прочим, что он только что вернулся
на «Владивостоке» с берега Охотского
моря, из так называемой Тарайки, где каторжные строят теперь дорогу.
Когда я прошел всю главную улицу почти до
моря, пароходы еще стояли
на рейде, и когда я повернул направо, послышались голоса и громкий смех, и в темноте показались ярко освещенные окна, и стало похоже, будто я в захолустном городке осеннею ночью пробираюсь к клубу.
Утром было холодно и в постели, и в комнате, и
на дворе. Когда я вышел наружу, шел холодный дождь и сильный ветер гнул деревья,
море ревело, а дождевые капли при особенно жестоких порывах ветра били в лицо и стучали по крышам, как мелкая дробь. «Владивосток» и «Байкал», в самом деле, не совладали со штормом, вернулись и теперь стояли
на рейде, и их покрывала мгла. Я прогулялся по улицам, по берегу около пристани; трава была мокрая, с деревьев текло.
На пристани около сторожки лежит скелет молодого кита, когда-то счастливого, резвого, гулявшего
на просторе северных
морей, теперь же белые кости богатыря лежали в грязи и дождь точил их…
Поселился он
на Сахалине еще в доисторические времена, когда не начиналась каторга, и это казалось до такой степени давно, что даже сочинили легенду о «происхождении Сахалина», в которой имя этого офицера тесно связано с геологическими переворотами: когда-то, в отдаленные времена, Сахалина не было вовсе, но вдруг, вследствие вулканических причин, поднялась подводная скала выше уровня
моря, и
на ней сидели два существа — сивуч и штабс-капитан Шишмарев.
Старики Жакомини шли
на Сахалин сухим путем, через Сибирь, а сын
морем, и сын прибыл
на место тремя годами раньше.
Тюремный двор расположен
на наклонной плоскости, и уже с середины его, несмотря
на забор и окружающие постройки, видны голубое
море и далекий горизонт, и поэтому кажется, что здесь очень много воздуху.
Когда подплыли к Найбучи, то уже не было видно входа в реку Найбу, пристать же прямо к берегу было опасно, и Медведев решил ночевать в
море, несмотря
на сильный шторм.
Основан он был сравнительно давно, в 1853 г.,
на берегу бухты Лососей; когда же в 1854 г. прошли слухи о войне, то он был снят и возобновлен лишь через 12 лет
на берегу залива Буссе, или Двенадцатифутовой гавани, — так называется неглубокое озеро, соединенное с
морем протоком, куда могут входить только мелкосидящие суда.
На песке, где волны уже разбиваются в пену и, точно утомленные, катятся назад, коричневым бордюром лежит по всему побережью морская капуста, выброшенная
морем.
Пароходы и парусные суда здесь редкие гости; ничего не видно ни возле, ни
на горизонте, и потому
море представляется пустынным.
На четвертой версте от поста находится Соловьевка, основанная в 1882 году. Из всех сахалинских селений она занимает наиболее выгодное положение: она при
море, и, кроме того, недалеко от нее находится устье рыбной речки Сусуи. Население держит коров и торгует молоком. Занимается также хлебопашеством. Жителей 74: 37 м. и 37 ж. Хозяев 26. Все они имеют пахотную и покосную землю, в среднем по одной десятине
на душу. Земля хороша только около
моря, по скатам берега, дальше же она плоха, из-под ели и пихты.
Есть еще одно селение
на берегу Анивы, далеко в стороне, верст за 25 или, если плыть к нему
морем, в 14 милях от поста. Оно называется Лютога, находится в пяти верстах от устья реки того же имени и основано в 1886 г. Сообщение с постом крайне неудобное: пешком по берегу или же
на катере, а для поселенцев —
на сеноплавке. Жителей 53: 37 м. и 16 ж. Хозяев 33.
На карте Сусуя своими верховьями подходит к реке Найбе, впадающей в Охотское
море, и вдоль этих обеих рек, почти по прямой линии от Анивы до восточного берега, протянулся длинный ряд селений, которые соединены непрерывною дорогой, имеющею в длину 88 верст.
От Дубков до устья Найбы остается только 4 версты,
на пространстве которых селиться уже нельзя, так как у устья заболочина, а по берегу
моря песок и растительность песчано-морская: шиповник с очень крупными ягодами, волосянец и проч. Дорога продолжается до
моря, но можно проехать и по реке,
на аинской лодке.
Море на вид холодное, мутное, ревет, и высокие седые волны бьются о песок, как бы желая сказать в отчаянии: «Боже, зачем ты нас создал?» Это уже Великий, или Тихий, океан.
В 1869 г., в августе, их отправили
на транспорте «Манджур» в Муравьевский пост, чтобы отсюда перевезти вокруг Анивского мыса Охотским
морем в пост Найбучи, от которого до Такойской долины, где предполагалось положить начало вольной колонии, было только 30 верст.