Невысокий процент детей старших возрастов среди сахалинских уроженцев объясняется и детскою смертностью и тем, что в прошлые годы было на острове
меньше женщин и потому меньше рождалось детей, но больше всего виновата тут эмиграция.
Неточные совпадения
Это
маленькая, худенькая, уже седеющая
женщина с помятым, старушечьим лицом.
Здесь, как и в богатой Александровской слободке, мы находим высокий процент старожилов,
женщин и грамотных, большое число
женщин свободного состояния и почти ту же самую «историю прошлого», с тайною продажей спирта, кулачеством и т. п.; рассказывают, что в былое время тут в устройстве хозяйств также играл заметную роль фаворитизм, когда начальство легко давало в долг и скот, и семена, и даже спирт, и тем легче, что корсаковцы будто бы всегда были политиканами и даже самых
маленьких чиновников величали вашим превосходительством.
Семейно живут 41, причем 21 пара состоит в незаконном браке.
Женщин свободного состояния только 10, то есть в 16 раз
меньше, чем в Рыковском, и даже в 4 раза
меньше, чем в такой щели, как Дуэ.
Как бы то ни было,
женщин поступает в колонию
меньше мужчин, и даже несмотря на ежегодно прибывающие партии
женщин свободного состояния, мужчины все-таки дают подавляющий перевес.
При распределении вовсе не думают о сельскохозяйственной колонии, и потому на Сахалине, как я уже говорил,
женщины распределены по округам крайне неравномерно, и притом чем хуже округ, чем
меньше надежды на успехи колонизации, тем больше в нем
женщин: в худшем, Александровском, на 100 мужчин приходится 69
женщин, в среднем, Тымовском — 47, и в лучшем, Корсаковском — только 36.
А так как из двух местностей с одинаковыми коэффициентами общей рождаемости плодовитость
женщин в той выше, в которой их относительно
меньше, то, очевидно, можно признать также еще, что плодовитость
женщин на Сахалине значительно выше, чем в России вообще.
Каторжным, как мужчинам, так и
женщинам, выдается по армяку и полушубку ежегодно, между тем солдат, который работает на Сахалине не
меньше каторжного, получает мундир на три, а шинель на два года; из обуви арестант изнашивает в год четыре пары чирков и две пары бродней, солдат же — одну пару голенищ и 2 1/2 подошв.
Чем
меньше женщину мы любим, // Тем легче нравимся мы ей // И тем ее вернее губим // Средь обольстительных сетей. // Разврат, бывало, хладнокровный // Наукой славился любовной, // Сам о себе везде трубя // И наслаждаясь не любя. // Но эта важная забава // Достойна старых обезьян // Хваленых дедовских времян: // Ловласов обветшала слава // Со славой красных каблуков // И величавых париков.
Тетушка Анны Сергеевны, княжна Х……я, худенькая и
маленькая женщина с сжатым в кулачок лицом и неподвижными злыми глазами под седою накладкой, вошла и, едва поклонившись гостям, опустилась в широкое бархатное кресло, на которое никто, кроме ее, не имел права садиться. Катя поставила ей скамейку под ноги: старуха не поблагодарила ее, даже не взглянула на нее, только пошевелила руками под желтою шалью, покрывавшею почти все ее тщедушное тело. Княжна любила желтый цвет: у ней и на чепце были ярко-желтые ленты.
Самгин, слушая такие рассказы и рассуждения, задумчиво и молча курил и думал, что все это не к лицу
маленькой женщине, бывшей кокотке, не к лицу ей и чем-то немножко мешает ему. Но он все более убеждался, что из всех женщин, с которыми он жил, эта — самая легкая и удобная для него. И едва ли он много проиграл, потеряв Таисью.
— В серьезных делах, Гаврило Петрович, нужно и рассуждать серьезно, — произнесла
маленькая женщина докторальным тоном, опять принимаясь за работу.
Неточные совпадения
Но таково было ослепление этой несчастной
женщины, что она и слышать не хотела о мерах строгости и даже приезжего чиновника велела перевести из большого блошиного завода в
малый.
«Да, да, как это было? — думал он, вспоминая сон. — Да, как это было? Да! Алабин давал обед в Дармштадте; нет, не в Дармштадте, а что-то американское. Да, но там Дармштадт был в Америке. Да, Алабин давал обед на стеклянных столах, да, — и столы пели: Il mio tesoro, [Мое сокровище,] и не Il mio tesoro, a что-то лучше, и какие-то
маленькие графинчики, и они же
женщины», вспоминал он.
Действительно, за чаем, который им принесли на столике — подносе в прохладную
маленькую гостиную, между двумя
женщинами завязался a cosy chat, какой и обещала княгиня Тверская до приезда гостей. Они пересуживали тех, кого ожидали, и разговор остановился на Лизе Меркаловой.
— Может быть. Едут на обед к товарищу, в самом веселом расположении духа. И видят, хорошенькая
женщина обгоняет их на извозчике, оглядывается и, им по крайней мере кажется, кивает им и смеется. Они, разумеется, зa ней. Скачут во весь дух. К удивлению их, красавица останавливается у подъезда того самого дома, куда они едут. Красавица взбегает на верхний этаж. Они видят только румяные губки из-под короткого вуаля и прекрасные
маленькие ножки.
Она встала ему навстречу, не скрывая своей радости увидать его. И в том спокойствии, с которым она протянула ему
маленькую и энергическую руку и познакомила его с Воркуевым и указала на рыжеватую хорошенькую девочку, которая тут же сидела за работой, назвав ее своею воспитанницей, были знакомые и приятные Левину приемы
женщины большого света, всегда спокойной и естественной.