Неточные совпадения
Это хорошо, потому что, помимо всяких колонизационных соображений, близость детей оказывает ссыльным нравственную поддержку и живее, чем что-либо другое, напоминает им родную русскую деревню; к тому же заботы о детях спасают ссыльных
женщин от праздности; это и худо, потому что непроизводительные возрасты, требуя от населения затрат и сами не давая ничего, осложняют экономические затруднения; они усиливают нужду, и в этом отношении колония поставлена даже в более неблагодарные условия, чем русская деревня: сахалинские дети, ставши подростками или взрослыми,
уезжают на материк и, таким образом, затраты, понесенные колонией, не возвращаются.
От Келбокиани мы узнали, что умерла
женщина свободного состояния Ляликова, муж которой, поселенец,
уехал в Николаевск; после нее осталось двое детей, и теперь он, Келбокиани, живший у этой Ляликовой на квартире, не знает, что ему делать с детьми.
— Est ce que les dames françaises ne quitteraient pas Paris si les Russes y entraient? [ — Кстати, скажите пожалуста, правда ли, что все
женщины уехали из Москвы? Странная мысль, чего они боялись? — Разве французские дамы не уехали бы из Парижа, если бы русские вошли в него?] — сказал Пьер.
Неточные совпадения
— Певец Ново-Архангельской, // Его из Малороссии // Сманили господа. // Свезти его в Италию // Сулились, да
уехали… // А он бы рад-радехонек — // Какая уж Италия? — // Обратно в Конотоп, // Ему здесь делать нечего… // Собаки дом покинули // (Озлилась круто
женщина), // Кому здесь дело есть? // Да у него ни спереди, // Ни сзади… кроме голосу… — // «Зато уж голосок!»
— Брось меня, брось! — выговаривала она между рыданьями. — Я
уеду завтра… Я больше сделаю. Кто я? развратная
женщина. Камень на твоей шее. Я не хочу мучать тебя, не хочу! Я освобожу тебя. Ты не любишь, ты любишь другую!
— Ты влюбился в эту гадкую
женщину, она обворожила тебя. Я видела по твоим глазам. Да, да! Что ж может выйти из этого? Ты в клубе пил, пил, играл и потом поехал… к кому? Нет,
уедем… Завтра я
уеду.
Но дело в том, ― она, ожидая этого развода здесь, в Москве, где все его и ее знают, живет три месяца; никуда не выезжает, никого не видает из
женщин, кроме Долли, потому что, понимаешь ли, она не хочет, чтобы к ней ездили из милости; эта дура княжна Варвара ― и та
уехала, считая это неприличным.
— Я давно хотела и непременно поеду, — сказала Долли. — Мне ее жалко, и я знаю ее. Она прекрасная
женщина. Я поеду одна, когда ты
уедешь, и никого этим не стесню. И даже лучше без тебя.