Бурмистров на секунду остановился в двери, потом
шагнул к женщине и широко открытыми глазами уставился в лицо ей — бледное, нахмуренное, злое. Босая, в рубашке и нижней юбке, она стояла прямо, держа правую руку за спиной, а левую у горла.
Неточные совпадения
Потом на проспект выдвинулась похоронная процессия, хоронили героя, медные трубы выпевали мелодию похоронного марша, медленно
шагали черные лошади и солдаты, зеленоватые, точно болотные лягушки, размахивал кистями и бахромой катафалк, держась за него рукою, деревянно
шагала высокая
женщина, вся в черной кисее, кисея летала над нею, вокруг ее, ветер как будто разрывал
женщину на куски или хотел подбросить ее
к облакам.
Клим остался с таким ощущением, точно он не мог понять, кипятком или холодной водой облили его?
Шагая по комнате, он пытался свести все слова, все крики Лютова
к одной фразе. Это — не удавалось, хотя слова «удирай», «уезжай» звучали убедительнее всех других. Он встал у окна, прислонясь лбом
к холодному стеклу. На улице было пустынно, только какая-то
женщина, согнувшись, ходила по черному кругу на месте костра, собирая угли в корзинку.
Клим догадался, что при Инокове она не хочет говорить по поводу обыска. Он продолжал
шагать по двору, прислушиваясь, думая, что
к этой
женщине не привыкнуть, так резко изменяется она.
Ночные
женщины шагали по панели от фонаря
к фонарю, как солдаты на часах, таскали тени свои по истоптанному кирпичу.
«Действительно — темная баба», — размышлял он,
шагая по улице в холодном сумраке вечера. Размышлял сердито и чувствовал, что неприязненное любопытство перерождается в серьезный и тревожный интерес
к этой
женщине. Он оправдывался пред кем-то: