Неточные совпадения
Вид зарева действует на всех одинаково. Как барыня, так и слуги чувствуют внутреннюю дрожь и холод, такой холод, что дрожат руки, голова, голос… Страх велик, но нетерпение еще сильнее… Хочется подняться выше и увидеть самый огонь, дым, людей! Жажда сильных ощущений
берет верх над страхом и состраданием к
чужому горю. Когда зарево бледнеет или кажется меньше, кучер Гаврила радостно заявляет...
Дворяне, собственно, меньше воруют, они открыто
берут чужое, впрочем, где случится, похулы на руку не кладут.
— Не прогневайся: ты сейчас говорил, что для поляков нет ничего заветного, то есть: у них в обычае
брать чужое, не спросясь хозяина… быть может; а мы, русские, — хлебосолы, любим потчевать: у всякого свой обычай. Кушай, пан!
— Послушай, ты, старый павиан, надо раньше спрашиваться, когда
берешь чужую собственность. Подай сюда машинку, — сказал Михаленко.
Неточные совпадения
—
Брать тихонько
чужие яблоки! — упрекнула она.
Сделавши одно послабление, губернатор должен был допустить десять и молчать, иначе ему несдобровать. Он сам первый нарушитель законов. А европейцы
берут все больше и больше воли, и в Пекине узнают об этом тогда, когда уже они будут под стенами его и когда помешать разливу
чужого влияния будет трудно.
Еще досаднее, что они носятся с своею гордостью как курица с яйцом и кудахтают на весь мир о своих успехах; наконец, еще более досадно, что они не всегда разборчивы в средствах к приобретению прав на
чужой почве, что
берут, чуть можно, посредством английской промышленности и английской юстиции; а где это не в ходу, так вспоминают средневековый фаустрехт — все это досадно из рук вон.
Гимнастика, работа для упражнения силы, чтения — были личными занятиями Рахметова; по его возвращении в Петербург, они
брали у него только четвертую долю его времени, остальное время он занимался
чужими делами или ничьими в особенности делами, постоянно соблюдая то же правило, как в чтении: не тратить времени над второстепенными делами и с второстепенными людьми, заниматься только капитальными, от которых уже и без него изменяются второстепенные дела и руководимые люди.
И вот в этом отжившем доме, над которым угрюмо тяготели две неугомонные старухи: одна, полная причуд и капризов, другая ее беспокойная лазутчица, лишенная всякой деликатности, всякого такта, — явилось дитя, оторванное от всего близкого ему,
чужое всему окружающему и взятое от скуки, как
берут собачонок или как князь Федор Сергеевич держал канареек.