Неточные совпадения
Горбач взмахивает
руками, подплывает к Герасиму и хватается за
ветки. При первой же попытке стать на ноги, он погружается с головой и пускает пузыри.
Горбач нащупывает пяткой корягу и, крепко ухватившись сразу за несколько
веток, становится на нее… Совладавши с равновесием и укрепившись на новой позиции, он изгибается и, стараясь не набрать в рот воды, начинает правой
рукой шарить между корягами. Путаясь в водорослях, скользя по мху, покрывающему коряги,
рука его наскакивает на колючие клешни рака…
Горбач, надув щеки, притаив дыхание, вытаращивает глаза и, по-видимому, уже залезает пальцами «под зебры», но тут
ветки, за которые цепляется его левая
рука, обрываются, и он, потеряв равновесие, — бултых в воду! Словно испуганные, бегут от берега волнистые круги, и на месте падения вскакивают пузыри. Горбач выплывает и, фыркая, хватается за
ветки.
Все ближе слышится голос. Вот он уже здесь, рядом, за раскидистыми кедрами, за темной зеленью можжевельника. Тогда царь осторожно раздвигает
руками ветки, тихо пробирается между колючими кустами и выходит на открытое место.
— А… кто он? — спросил Полканов, не чувствуя неловкости вопроса, и, сорвав попавшуюся под
руку ветку, далеко отбросил её от себя.
Неточные совпадения
Дворовый, что у барина // Стоял за стулом с
веткою, // Вдруг всхлипнул! Слезы катятся // По старому лицу. // «Помолимся же Господу // За долголетье барина!» — // Сказал холуй чувствительный // И стал креститься дряхлою, // Дрожащею
рукой. // Гвардейцы черноусые // Кисленько как-то глянули // На верного слугу; // Однако — делать нечего! — // Фуражки сняли, крестятся. // Перекрестились барыни. // Перекрестилась нянюшка, // Перекрестился Клим…
Она не сразу ответила. Когда смысл вопроса коснулся наконец ее духовного слуха, Ассоль встрепенулась, как
ветка, тронутая
рукой, и засмеялась долгим, ровным смехом тихого торжества. Ей надо было сказать что-нибудь, но, как всегда, не требовалось придумывать — что именно; она сказала:
Аркадий оглянулся и увидал женщину высокого роста, в черном платье, остановившуюся в дверях залы. Она поразила его достоинством своей осанки. Обнаженные ее
руки красиво лежали вдоль стройного стана; красиво падали с блестящих волос на покатые плечи легкие
ветки фуксий; спокойно и умно, именно спокойно, а не задумчиво, глядели светлые глаза из-под немного нависшего белого лба, и губы улыбались едва заметною улыбкою. Какою-то ласковой и мягкой силой веяло от ее лица.
На желтой крышке больничного гроба лежали два листа пальмы латании и еще какие-то
ветки комнатных цветов; Алина — монументальная, в шубе, в тяжелой шали на плечах — шла, упираясь подбородком в грудь; ветер трепал ее каштановые волосы; она часто, резким жестом
руки касалась гроба, точно толкая его вперед, и, спотыкаясь о камни мостовой, толкала Макарова; он шагал, глядя вверх и вдаль, его ботинки стучали по камням особенно отчетливо.
Пропев панихиду, пошли дальше, быстрее. Идти было неудобно.
Ветки можжевельника цеплялись за подол платья матери, она дергала ногами, отбрасывая их, и дважды больно ушибла ногу Клима. На кладбище соборный протоиерей Нифонт Славороссов, большой, с седыми космами до плеч и львиным лицом, картинно указывая одной
рукой на холодный цинковый гроб, а другую взвесив над ним, говорил потрясающим голосом: