Неточные совпадения
Прошло четыре года.
В городе у Старцева была уже большая практика. Каждое утро он спешно принимал больных у себя
в Дялиже, потом уезжал к городским больным, уезжал уже не на паре, а на тройке с бубенчиками, и
возвращался домой поздно ночью. Он пополнел, раздобрел и неохотно ходил пешком, так как страдал одышкой. И Пантелеймон тоже пополнел, и чем он больше рос
в ширину, тем печальнее вздыхал и жаловался на свою горькую участь: езда одолела!
Случалось ему уходить за город, выходить на большую дорогу, даже раз он вышел в какую-то рощу; но чем уединеннее было место, тем сильнее он сознавал как будто чье-то близкое и тревожное присутствие, не то чтобы страшное, а как-то уж очень досаждающее, так что поскорее
возвращался в город, смешивался с толпой, входил в трактиры, в распивочные, шел на Толкучий, на Сенную.
Махнув рукою, Самгин пошел прочь, тотчас решив, что нужно
возвратиться в город. Он видел вполне достаточно для того, чтоб свидетельствовать.
Возвращаясь в город, мы, между деревень, наткнулись на казармы и на плац. Большие желтые здания, в которых поместится до тысячи человек, шли по обеим сторонам дороги. Полковник сидел в креслах на открытом воздухе, на большой, расчищенной луговине, у гауптвахты; молодые офицеры учили солдат. Ученье делают здесь с десяти часов до двенадцати утра и с пяти до восьми вечера.
Неточные совпадения
Грустилов
возвратился домой усталый до изнеможения; однако ж он еще нашел
в себе достаточно силы, чтобы подписать распоряжение о наипоспешнейшей высылке из
города аптекаря Зальцфиша.
Начал и
город понемногу
возвращаться в свои логовища из вынужденного лагеря; но ненадолго.
Еще во времена Бородавкина летописец упоминает о некотором Ионке Козыре, который, после продолжительных странствий по теплым морям и кисельным берегам,
возвратился в родной
город и привез с собой собственного сочинения книгу под названием:"Письма к другу о водворении на земле добродетели". Но так как биография этого Ионки составляет драгоценный материал для истории русского либерализма, то читатель, конечно, не посетует, если она будет рассказана здесь с некоторыми подробностями.
Доживая последние дни
в Париже, он с утра ходил и ездил по
городу, по окрестностям, к ночи
возвращался в отель, отдыхал, а после десяти часов являлась Бланш и между делом, во время пауз, спрашивала его: кто он, женат или холост, что такое Россия, спросила — почему там революция, чего хотят революционеры.
Самгин
возвратился в столовую, прилег на диван, прислушался: дождь перестал, ветер тихо гладил стекла окна, шумел
город, часы пробили восемь. Час до девяти был необычно растянут, чудовищно вместителен,
в пустоту его уложились воспоминания о всем, что пережил Самгин, и все это еще раз напомнило ему, что он — человек своеобразный, исключительный и потому обречен на одиночество. Но эта самооценка, которой он гордился, сегодня была только воспоминанием и даже как будто ненужным сегодня.