По замыслу императрицы, вокруг новой награды должна была вырасти плеяда победоносцев – нечто вроде рыцарского ордена.
Трансформация христианского страстотерпца в победоносцы напрямую выражает изменение отношения христианства к военному делу.
Сын нахмурил брови, с его лица исчезла маска победоносца, а глаза полыхнули злобой.