Неточные совпадения
Только теперь, когда у
меня от необыкновенно быстрой езды захватило дыхание,
я заметил, что он сильно пьян; должно быть, на станции выпил. На дне оврага затрещал лед, кусок крепкого унавоженного снега, сбитый с дороги, больно ударил
меня по лицу. Разбежавшиеся лошади с разгону понесли на гору так же быстро, как с горы, и не успел
я крикнуть Никанору, как моя тройка уже
летела по ровному месту, в старом еловом лесу, и высокие ели со всех сторон протягивали
ко мне свои белые мохнатые лапы.
Характера он был пылкого и восторженного, как и всякий щенок, который от радости, что видит хозяина, обыкновенно навизжит, накричит, полезет лизать в самое лицо и тут же перед вами готов не удержать и всех остальных чувств своих: «Был бы только виден восторг, а приличия ничего не значат!» Бывало, где бы я ни был, но по крику: «Культяпка!» — он вдруг являлся из-за какого-нибудь угла, как из-под земли, и с визгливым восторгом
летел ко мне, катясь, как шарик, и перекувыркиваясь дорогою.
И вот вижу, от речки по склону
летит ко мне быстро, и ножками не перебирает под своей пестрой юбкой колоколом, старушонка с желтыми волосами…
«В сумерки
летит ко мне из Белогородки записка, писанная рукою плисецкого священника, отца Иоанна Колтоновского, который уведомляет, что преосвященный уже к Плисецкому приближается… Я узнал, что отец протоиерей против ночи (то есть на ночь) отправился в Ясногородку, а я, устроив тогда же порядок в своей церкви и умолив Косьму Иващенка, чтобы до света ехал в Киев за покупками для принятия гостей, спокойно проспал до рассвета».
Неточные совпадения
Я был бесконечно изумлен; эта новость была всех беспокойнее: что-то вышло, что-то произошло, что-то непременно случилось, чего
я еще не знаю!
Я вдруг мельком вспомнил, как Версилов промолвил
мне вчера: «Не
я к тебе приду, а ты
ко мне прибежишь».
Я полетел к князю Николаю Ивановичу, еще более предчувствуя, что там разгадка. Васин, прощаясь, еще раз поблагодарил
меня.
Иногда же говорила так, как будто
летела в какую-то пропасть: «все-де равно, что бы ни вышло, а
я все-таки скажу…» Насчет знакомства своего с Федором Павловичем она резко заметила: «Всё пустяки, разве
я виновата, что он
ко мне привязался?» А потом через минуту прибавила: «
Я во всем виновата,
я смеялась над тем и другим — и над стариком, и над этим — и их обоих до того довела.
— И отчего ему не смеяться? — прибавил он, обращаясь
ко мне, — сыт, здоров, детей нет, мужики не заложены — он же их
лечит — жена с придурью.
Прижимаясь к теплому боку нахлебника,
я смотрел вместе с ним сквозь черные сучья яблонь на красное небо, следил за полетами хлопотливых чечеток, видел, как щеглята треплют маковки сухого репья, добывая его терпкие зерна, как с поля тянутся мохнатые сизые облака с багряными краями, а под облаками тяжело
летят вороны
ко гнездам, на кладбище. Всё было хорошо и как-то особенно — не по-всегдашнему — понятно и близко.
Потом с важно-благосклонною, то есть чисто мусульманскою улыбкою (которую
я так люблю и именно люблю важность этой улыбки) обратились
ко мне и подтвердили: что Иса был божий пророк и что он делал великие чудеса; что он сделал из глины птицу, дунул на нее, и она
полетела… и что это и у них в книгах написано.