Астров.
Не раньше лета, должно быть. Зимой едва ли… Само собою, если случится что, то дайте знать — приеду. (Пожимает руки.) Спасибо за хлеб, за соль, за ласку… одним словом, за все. (Идет к няне и целует ее в голову.) Прощай, старая.
— Зачем я
не раньше почувствовала… ужас своего положения — хотите вы спросить? Да, этот вопрос и упрек давно мы должны бы были сделать себе оба и тогда, ответив на него искренно друг другу и самим себе, не ходили бы больше! Поздно!.. — шептала она задумчиво, — впрочем, лучше поздно, чем никогда! Мы сегодня должны один другому ответить на вопрос: чего мы хотели и ждали друг от друга!..
Нагасаки на этот раз смотрели как-то печально. Зелень на холмах бледная, на деревьях тощая, да и холодно, нужды нет, что апрель, холоднее, нежели в это время бывает даже у нас, на севере. Мы начинаем гулять в легких пальто, а здесь еще зимний воздух, и Кичибе вчера сказал, что теплее будет
не раньше как через месяц.
Наконец минут через пять,
не раньше, затеплился сальный огарок на дне разбитого фонаря, и Чертопханов, в сопровождении Перфишки, ринулся в конюшню, поднял фонарь над головою, оглянулся…
Неточные совпадения
Он отстоял обедню, всенощную и вечерние правила и на другой день, встав
раньше обыкновенного,
не пив чаю, пришел в восемь часов утра в церковь для слушания утренних правил и исповеди.
Чувствуя, что примирение было полное, Анна с утра оживленно принялась за приготовление к отъезду. Хотя и
не было решено, едут ли они в понедельник или во вторник, так как оба вчера уступали один другому, Анна деятельно приготавливалась к отъезду, чувствуя себя теперь совершенно равнодушной к тому, что они уедут днем
раньше или позже. Она стояла в своей комнате над открытым сундуком, отбирая вещи, когда он, уже одетый,
раньше обыкновенного вошел к ней.
Что клевер сеяли только на шесть, а
не на двадцать десятин, это было еще досаднее. Посев клевера, и по теории и по собственному его опыту, бывал только тогда хорош, когда сделан как можно
раньше, почти по снегу. И никогда Левин
не мог добиться этого.
— Сейчас посмотрю, — отвечал швейцар и, взглянув на конторке, достал и подал ей квадратный тонкий конверт телеграммы. «Я
не могу приехать
раньше десяти часов. Вронский», прочла она.
— Да особенного ничего нет, а только то, что Михаил Алексеевич (так звали живописца) прежде хотел ехать
раньше, а теперь
не хочет уезжать, — улыбаясь сказала Варенька.