Неточные совпадения
— Но разве публика понимает это? —
говорила она. — Ей нужен балаган! Вчера у нас шел «Фауст наизнанку», и почти все ложи были пустые, а если бы мы с Ваничкой поставили какую-нибудь
пошлость, то, поверьте, театр был бы битком набит. Завтра мы с Ваничкой ставим «Орфея в аду», приходите.
— Я верю, что он искренно любит Москву, народ и людей, о которых говорит. Впрочем, людей, которых он не любит, — нет на земле. Такого человека я еще не встречала. Он — несносен, он обладает исключительным уменьем
говорить пошлости с восторгом, но все-таки… Можно завидовать человеку, который так… празднует жизнь.
Глафира. А это уж слишком. Впрочем, все-таки лучше, чем
говорить пошлости. Эко горе ваше! Любезничать не умеете, а любезничать надо. Ну, да не беспокойтесь, я вам помогу. Закутайтесь пледом, заткните уши ватой, а то сыро стало! Вот так. (Одевает Лыняева пледом.)
— Милая, добрая моя, ты ведь умна, ты несчастна, — сказала Надя, — ты очень несчастна, — зачем же ты
говоришь пошлости? Бога ради, зачем?
Неточные совпадения
Редко встречая Анну, он не мог ничего ей сказать, кроме
пошлостей, но он
говорил эти
пошлости, о том, когда она переезжает в Петербург, о том, как ее любит графиня Лидия Ивановна, с таким выражением, которое показывало, что он от всей души желает быть ей приятным и показать свое уважение и даже более.
— Она
пошлости говорит, — сердито сказал Самгин. — Это ей муж, купец, набил голову глупостями. — Где ты познакомилась с нею?
— Да, да — я утверждаю: искусство должно быть аристократично и отвлеченно, — настойчиво
говорил оратор. — Мы должны понять, что реализм, позитивизм, рационализм — это маски одного и того же дьявола — материализма. Я приветствую футуризм — это все-таки прыжок в сторону от угнетающей
пошлости прошлого. Отравленные ею, наши отцы не поняли символизма…
Столыпин, «вдовствующий брат» министра, слушал чтение,
говорит — чепуха и
пошлость.
— «Человечество — многомиллионная гидра
пошлости», — это Иванов-Разумник. А вот Мережковский: «Люди во множестве никогда не были так малы и ничтожны, как в России девятнадцатого века». А Шестов
говорит так: «Личная трагедия есть единственный путь к субъективной осмысленности существования».