Когда моя благородная, убитая мной птица выкрикивала фразу о муже, убившем свою жену, в моем воображении всегда появлялся на сцену Урбенин. Почему?.. Я знал, что ревнивые мужья часто убивают жен-изменниц, знал в то же время, что Урбенины не
убивают людей… И я отгонял мысль о возможности убийства Ольги мужем, как абсурд.
Неточные совпадения
— Я училась… Вы знаете? Убитые грозой и на войне и умершие от тяжелых родов попадают в рай… Этого нигде не написано в книгах, но это верно. Мать моя теперь в раю. Мне кажется, что и меня
убьет гроза когда-нибудь и что и я буду в раю… Вы образованный
человек?
— Стало быть, вы не будете смеяться… Мне вот как хотелось бы умереть. Одеться в самое дорогое, модное платье, какое я на днях видела на здешней богачке, помещице Шеффер, надеть на руки браслеты… Потом стать на самый верх Каменной Могилы и дать себя
убить молнии так, чтобы все
люди видели… Страшный гром, знаете, и конец…
— От графа письмо, ваше благородие!
Человека убили!
Какую барыню? Кто
убил? Но Илья не дал ответа на эти вопросы… Роль второго вестника выпала на долю
человека, которого не ожидали и появлением которого были страшно поражены. Были поразительны и нежданное появление и вид этого
человека… Когда граф увидел его и вспомнил, что Ольга гуляет в лесу, то у него замерло сердце и подогнулись от страшного предчувствия ноги.
— Да какие ни были бы улики, — проговорил он, — вы должны понимать… Ну разве я могу… Я! И кого же?!
Убить перепелку или кулика еще, пожалуй, можно, а
человека…
человека, который дороже мне жизни, моего спасения… одна мысль о котором просветляла мое мрачное состояние, как солнце… И вдруг вы подозреваете!
— Едва ли вы кричали…
Убив жену, вы побежали и были ужасно поражены, когда увидели на опушке
людей.
— Это не юристы! — кричал он на весь арестантский дом, — это жестокие, бессердечные мальчишки, не щадящие ни
людей, ни правды! Я знаю, почему я здесь сижу, знаю! Свалив на меня вину, они хотят скрыть настоящего виновника! Граф
убил, а если не граф, то его наемник!
Он покраснел; ему было стыдно
убить человека безоружного; я глядел на него пристально; с минуту мне казалось, что он бросится к ногам моим, умоляя о прощении; но как признаться в таком подлом умысле?.. Ему оставалось одно средство — выстрелить на воздух; я был уверен, что он выстрелит на воздух! Одно могло этому помешать: мысль, что я потребую вторичного поединка.
Едешь как будто среди неизмеримых возделанных садов и парков всесветного богача. Страстное, горячее дыхание солнца вечно охраняет эти места от холода и непогоды, а другой деятель, могучая влага, умеряет силу солнца, питает почву, родит нежные плоды и…
убивает человека испарениями.
У нас часто
убивают людей посредством приклеивания ярлыков — «реакционер», «консерватор», «оппортунист» и т. п., хотя, может быть, за этим скрывается более сложное и оригинальное явление, неопределимое обычными категориями.
Неточные совпадения
― Это не мужчина, не
человек, это кукла! Никто не знает, но я знаю. О, если б я была на его месте, я бы давно
убила, я бы разорвала на куски эту жену, такую, как я, а не говорила бы: ты, ma chère, Анна. Это не
человек, это министерская машина. Он не понимает, что я твоя жена, что он чужой, что он лишний… Не будем, не будем говорить!..
В среде
людей, к которым принадлежал Сергей Иванович, в это время ни о чем другом не говорили и не писали, как о Славянском вопросе и Сербской войне. Всё то, что делает обыкновенно праздная толпа,
убивая время, делалось теперь в пользу Славян. Балы, концерты, обеды, спичи, дамские наряды, пиво, трактиры — всё свидетельствовало о сочувствии к Славянам.
Я до сих пор стараюсь объяснить себе, какого рода чувство кипело тогда в груди моей: то было и досада оскорбленного самолюбия, и презрение, и злоба, рождавшаяся при мысли, что этот
человек, теперь с такою уверенностью, с такой спокойной дерзостью на меня глядящий, две минуты тому назад, не подвергая себя никакой опасности, хотел меня
убить как собаку, ибо раненный в ногу немного сильнее, я бы непременно свалился с утеса.
Он довольно остер: эпиграммы его часто забавны, но никогда не бывают метки и злы: он никого не
убьет одним словом; он не знает
людей и их слабых струн, потому что занимался целую жизнь одним собою.
После всего того, что бы достаточно было если не
убить, то охладить и усмирить навсегда
человека, в нем не потухла непостижимая страсть.