Другой всадник был маленький, худенький — глаза поникшие, с
постным лицом, с смиренными робкими движениями, казалось, воды не замутит, приветливый, низкопоклонный.
Впереди сам страж законов, богобоязненный старичок, с
постным лицом, выплывает мерно и, ныряя головой, точно утка со своими утенятами скользит по зеркалу пруда, где рыболовы закинули невод.
Хочется заглушить в душевном тайнике память о жгучем, томительном, захватывающем дыханье чувстве, что сладко-огненной струей пробегало по всем его суставам и, ровно пламенной иглой, насквозь кололо его бедное сердце, когда белолицые, полногрудые озорницы, изловив его, сжимали в своих жарких объятьях, обдавали
постное лицо горячим, сладострастным дыханьем…
Неточные совпадения
Ногайцев старался утешать, а приват-доцент Пыльников усиливал тревогу. Он служил на фронте цензором солдатской корреспонденции, приехал для операции аппендикса, с месяц лежал в больнице, сильно похудел, оброс благочестивой светлой бородкой, мягкое
лицо его подсохло, отвердело, глаза открылись шире, и в них застыло нечто
постное, унылое. Когда он молчал, он сжимал челюсти, и борода его около ушей непрерывно, неприятно шевелилась, но молчал он мало, предпочитая говорить.
Это был высокий, худощавый, но все еще сильный старик, черноволосый, с сильною проседью, с длинным
постным и важным
лицом.
Я тихонько приподнялся и посмотрел сквозь трещину в перегородке. Толстяк сидел ко мне спиной. К нему
лицом сидел купец, лет сорока, сухощавый и бледный, словно вымазанный
постным маслом. Он беспрестанно шевелил у себя в бороде и очень проворно моргал глазами и губами подергивал.
Потом он, по местному обычаю, принял «прощеные визиты», которые у нас купечество делает на масленице всем крупным должностным
лицам, развозя огромные «прощеные хлебы», и сам отдал эти визиты и разослал еще бόльшие
постные хлебы с изюмом, провел последний масленичный вечер с архиереем, с которым они друг к другу питали взаимное уважение, и затем в течение четырех первых дней первой недели поста, как приезжал со службы, уединялся в свой кабинет, и входивший к нему туда слуга не раз заставал его перед образом.
Впереди становятся дамы, хоть и разодетые и раздушенные, но старающиеся придать своим
лицам кроткое и
постное выражение.