— Взять бы вот у тебя, Кузьма, твою нагайку да отшпандорить тебя
во все корки, — говорил ему с расстановкой своим внушительным и мягким баском управляющий. — Разве можно так неряшливо исполнять господские приказания? Ты должен был просить их пожаловать сюда немедленно и узнать, когда именно они могут быть?
Неточные совпадения
— Что ж нам думать? Александр Николаевич Император нас обдумал, он нас и обдумает
во всех делах. Ему видней. Хлебушка не принесть ли еще? Парнишке еще дать? — обратился он к Дарье Александровне, указывая на Гришу, который доедал
корку.
Измученный последними тревожными днями, я скоро заснул на новой подушке, которая приятно пахла в вонючей казарме сосновой
коркой… А такой роскоши — вытянуться в тепле
во весь рост — я давно не испытывал. Эта ночь была величайшим блаженством. Главное — ноги вытянуть, не скрючившись спать!
Ел он много и чем дальше —
всё больше, мычание его становилось непрерывным; мать, не опуская рук, работала, но часто заработок ее был ничтожен, а иногда его и вовсе не было. Она не жаловалась и неохотно — всегда молча — принимала помощь соседей, но когда ее не было дома, соседи, раздражаемые мычанием, забегали
во двор и совали в ненасытный рот
корки хлеба, овощи, фрукты —
всё, что можно было есть.
— А вот я тебя за такие слова на поклоны поставлю, — вскричала мать Виринея, — да недели две, опричь черствой
корки, ты у меня в келарне ничего не увидишь!..
Во святой обители про идольские басни говорить!.. А!.. Вот постой ты у меня, непутная, погоди, дай только матушке Манефе приехать… Посидишь у меня в темном чулане, посидишь!..
Все скажу,
все.
Сила божия уравнивает людей, отнимает у тех, у кого много, и дает тем, у кого мало. У богатого человека больше вещей, но меньше радости от них. У бедного меньше вещей, но больше радостей. Вода из ручья и
корка хлеба
во много раз вкуснее бедному, потрудившемуся работнику, чем самые дорогие кушанья и напитки богатому, праздному человеку. Богачу
всё приелось и прискучило, и нет ни от чего радости. Потрудившемуся работнику и пища, и питье, и отдых всякий раз новая радость.