Неточные совпадения
Женя думала, что я, как художник, знаю очень многое и могу верно угадывать то, чего не знаю. Ей хотелось, чтобы я ввел ее
в область вечного и
прекрасного,
в этот высший свет,
в котором, по ее мнению, я был своим человеком, и она говорила со мной о Боге, о вечной жизни, о чудесном. И я, не допускавший, что я и мое воображение после смерти погибнем навеки, отвечал: «Да, люди бессмертны», «Да, нас ожидает вечная жизнь». А она слушала,
верила и не требовала доказательств.
Неточные совпадения
Жизнь эта открывалась религией, но религией, не имеющею ничего общего с тою, которую с детства знала Кити и которая выражалась
в обедне и всенощной во Вдовьем Доме, где можно было встретить знакомых, и
в изучении с батюшкой наизусть славянских текстов; это была религия возвышенная, таинственная, связанная с рядом
прекрасных мыслей и чувств,
в которую не только можно было
верить, потому что так велено, но которую можно было любить.
На беленькой шейке была черная бархатная ленточка; головка вся была
в темно-русых кудрях, которые спереди так хорошо шли к ее
прекрасному личику, а сзади — к голым плечикам, что никому, даже самому Карлу Иванычу, я не
поверил бы, что они вьются так оттого, что с утра были завернуты
в кусочки «Московских ведомостей» и что их прижигали горячими железными щипцами.
А потом опять утешится, на вас она все надеется: говорит, что вы теперь ей помощник и что она где-нибудь немного денег займет и поедет
в свой город, со мною, и пансион для благородных девиц заведет, а меня возьмет надзирательницей, и начнется у нас совсем новая,
прекрасная жизнь, и целует меня, обнимает, утешает, и ведь так
верит! так
верит фантазиям-то!
— Ну, теперь пойдет голова рассказывать, как вез царицу! — сказал Левко и быстрыми шагами и радостно спешил к знакомой хате, окруженной низенькими вишнями. «Дай тебе бог небесное царство, добрая и
прекрасная панночка, — думал он про себя. — Пусть тебе на том свете вечно усмехается между ангелами святыми! Никому не расскажу про диво, случившееся
в эту ночь; тебе одной только, Галю, передам его. Ты одна только
поверишь мне и вместе со мною помолишься за упокой души несчастной утопленницы!»
Но характерно, что символисты начала века,
в отличие от Вл. Соловьева,
верили в Софию и ждали ее явления, как
Прекрасной Дамы, но не
верили в Христа.