Неточные совпадения
Фельдшер вышел
на двор поглядеть: как бы не
уехал Калашников
на его
лошади. Метель всё еще продолжалась. Белые облака, цепляясь своими длинными хвостами за бурьян и кусты, носились по двору, а по ту сторону забора, в поле, великаны в белых саванах с широкими рукавами кружились и падали, и опять поднимались, чтобы махать руками и драться. А ветер-то, ветер! Голые березки и вишни, не вынося его грубых ласок, низко гнулись к земле и плакали: «Боже, за какой грех ты прикрепил нас к земле и не пускаешь
на волю?»
— Пусти, а то он
уедет на моей
лошади! — сказал фельдшер. — Пусти, чёрт! — крикнул он и, ударив ее со злобой по плечу, изо всей силы навалился грудью, чтобы оттолкнуть ее от двери, но она крепко уцепилась за засов и была точно железная. — Пусти! — крикнул он, замучившись. —
Уедет, говорю!
Больной с повышенной температурой, под дождем и ветром, он рано утром с другом-доктором и дочерью
уезжает на лошадях за восемнадцать верст в Козельск, там садится в поезд, чтобы пробраться в Ростов.
Неточные совпадения
А между тем дамы
уехали, хорошенькая головка с тоненькими чертами лица и тоненьким станом скрылась, как что-то похожее
на виденье, и опять осталась дорога, бричка, тройка знакомых читателю
лошадей, Селифан, Чичиков, гладь и пустота окрестных полей.
Плюшкин приласкал обоих внуков и, посадивши их к себе одного
на правое колено, а другого
на левое, покачал их совершенно таким образом, как будто они ехали
на лошадях, кулич и халат взял, но дочери решительно ничего не дал; с тем и
уехала Александра Степановна.
Он всегда говорил, что
на мужике далеко не
уедешь, что есть только одна
лошадь, способная сдвинуть воз, — интеллигенция. Клим знал, что интеллигенция — это отец, дед, мама, все знакомые и, конечно, сам Варавка, который может сдвинуть какой угодно тяжелый воз. Но было странно, что доктор, тоже очень сильный человек, не соглашался с Варавкой; сердито выкатывая черные глаза, он кричал:
Она, накинув
на себя меховую кацавейку и накрыв голову косынкой, молча сделала ему знак идти за собой и повела его в сад. Там, сидя
на скамье Веры, она два часа говорила с ним и потом воротилась, глядя себе под ноги, домой, а он, не зашедши к ней, точно убитый, отправился к себе, велел камердинеру уложиться, послал за почтовыми
лошадьми и
уехал в свою деревню, куда несколько лет не заглядывал.
Он взглянул
на часы, сказал, что через час
уедет, велел вывести
лошадей из сарая
на двор, взял свой бич с серебряной рукояткой, накинул
на руку макинтош и пошел за Верой в аллею.