Неточные совпадения
— Ну да! А этой зимой перед
Рождеством на десять мучеников
в Крите, когда метель день и
ночь стояла… помнишь? — писарь предводителя сбился с дороги и сюда, собака, попал… И
на что польстилась! Тьфу,
на писаря! Стоило из-за него божью погоду мутить! Чертяка, сморкун, из земли не видно, вся морда
в угрях и шея кривая… Добро бы, красивый был, а то — тьфу! — сатана.
Взрывы раздаются почти непрерывно, заглушая хохот, возгласы испуга и четкий стук деревянных башмаков по гулкой лаве; вздрагивают тени, взмывая вверх, на облаках пылают красные отражения, а старые стены домов точно улыбаются — они помнят стариков детьми и не одну сотню раз видели это шумное и немножко опасное веселье детей
в ночь на Рождество Христа.
Неточные совпадения
С
Рождества вплоть до Великого поста Давидов лежал
на полатях, затяжно кашляя, плевал вниз шматками пахучей крови, не попадая
в ушат с помоями, кровь шлепалась
на пол; по
ночам он будил людей бредовыми криками.
Рассказывали также, что раза два
в год графиня давала бал,
на который приглашались дворяне и чиновники со всей губернии и приезжал даже Варламов; все гости пили чай из серебряных самоваров, ели все необыкновенное (например, зимою,
на Рождество, подавались малина и клубника) и плясали под музыку, которая играла день и
ночь…
Уже с
Рождества не было своего хлеба, и муку покупали. Кирьяк, живший теперь дома, шумел по вечерам, наводя ужас
на всех, а по утрам мучился от головной боли и стыда, и
на него было жалко смотреть.
В хлеву день и
ночь раздавалось мычанье голодной коровы, надрывавшее душу у бабки и Марьи. И, как нарочно, морозы все время стояли трескучие, навалило высокие сугробы; и зима затянулась:
на Благовещение задувала настоящая зимняя вьюга, а
на Святой шел снег.
Так и вышло; но до всякого счастья надо, знаете, покорное терпение, и мне тоже даны были два немалые испытания: во-первых, родители мои померли, оставив меня
в очень молодых годах, а во-вторых, квартирка, где я жил, сгорела
ночью на самое
Рождество, когда я был
в божьем храме у заутрени, — и там погорело все мое заведение, — и утюг, и колодка, и чужие вещи, которые были взяты для штопки. Очутился я тогда
в большом злострадании, но отсюда же и начался первый шаг к моему счастию.
Забегая несколько вперед, упомяну, что
в последующие дни приехало еще много гостей, приглашенных
на Рождество, очень милых и приветливых людей, и мне даже странным показалось, как мог наш дом, хотя и большой, вместить такое количество людей, исчезавших к
ночи по своим комнатам.