Неточные совпадения
— Милая! милая! — говорила тетя, вскрикивая, как в истерике. — Приехала наша
настоящая хозяйка! Пойми, ведь ты наша хозяйка, наша королева! Тут все твое! Милая, красавица, я не тетка, а твоя послушная
раба!
Неточные совпадения
Разве в состоянии их птичьи головки когда-нибудь возвыситься до
настоящей идеи, которая охватывает всего человека и делает его своим
рабом.
Хотя я уже говорил об этом предмете в начале
настоящей хроники, но думаю, что не лишнее будет вкратце повторить сказанное, хотя бы в виде предисловия к предстоящей портретной галерее «
рабов». [Материал для этой галереи я беру исключительно в дворовой среде. При этом, конечно, не обещаю, что исчерпаю все разнообразие типов, которыми обиловала малиновецкая дворня, а познакомлю лишь с теми личностями, которые почему-либо прочнее других удержались в моей памяти.]
— И напечатано, а я не верю. Коли напечатано, так всему и верить? Всегда были
рабы, и всегда будут. Это щелкоперы французы выдумали: перметте-бонжур да коман ву порте ву [позвольте, здравствуйте, как вы поживаете (фр.).] — им это позволительно. Бегают, куцые, да лягушатину жрут. А у нас государство основательное,
настоящее. У нас, брат, за такие слова и в кутузке посидеть недолго.
Я согласился и жил отлично целые три года, не как
раб и наемник, а больше как друг и помощник, и если, бы не выходы меня одолели, так я мог бы даже себе капитал собрать, потому что, по ремонтирскому заведению, какой заводчик ни приедет, сейчас сам с ремонтером знакомится, а верного человека подсылает к конэсеру, чтобы как возможно конэсера на свою сторону задобрить, потому что заводчики знают, что вся
настоящая сила не в ремонтере, а в том, если который имеет при себе
настоящего конэсера.
Между тем слышишь, как кругом тебя гремит и кружится в жизненном вихре людская толпа, слышишь, видишь, как живут люди — живут наяву, видишь, что жизнь для них не заказана, что их жизнь не разлетится, как сон, как видение, что их жизнь вечно обновляющаяся, вечно юная, и ни один час ее не похож на другой, тогда как уныла и до пошлости однообразна пугливая фантазия,
раба тени, идеи,
раба первого облака, которое внезапно застелет солнце и сожмет тоскою
настоящее петербургское сердце, которое так дорожит своим солнцем, — а уж в тоске какая фантазия!