Неточные совпадения
Но нельзя не прибавить, что вообще
на природу смотрит
человек глазами владельца, и
на земле прекрасным кажется ему также то, с чем связано счастие, довольство человеческой жизни. Солнце и дневной свет очаровательно прекрасны, между прочим, потому, что в них источник всей жизни в природе, и потому, что дневной свет благотворно
действует прямо
на жизненные отправления
человека, возвышая в нем органическую деятельность, а через это благотворно
действует даже
на расположение нашего духа.
Дикарь или полудикий
человек не представляет себе жизни иной, как та, которую знает он непосредственно, как человеческую жизнь; ему кажется, что дерево говорит, чувствует, наслаждается и страдает, подобно
человеку; что животные
действуют так же сознательно, как
человек, — у них свой язык; даже и
на человеческом языке не говорят они только потому, что хитры и надеются выиграть молчанием больше, нежели разговорами.
Нет; она продолжает вечно
действовать по своим законам, она не знает о
человеке и его делах, о его счастии и его погибели; ее законы могут иметь и часто имеют пагубное Для
человека и его дел действие; но
на них же опирается всякое человеческое действие.
Отдаленность во времени
действует так же, как отдаленность в пространстве: история и воспоминание передают нам не все мелкие подробности о великом
человеке или великом событии; они умалчивают о мелких, второстепенных мотивах великого явления, о его слабых сторонах; они умалчивают о том, сколько времени в жизни великих
людей было потрачено
на одеванье и раздеванье, еду, питье, насморк и т. п.
Все другие искусства, подобно живой действительности,
действуют прямо
на чувства, поэзия
действует на фантазию; фантазия у одних
людей гораздо впечатлительнее и живее, нежели у других, но вообще должно сказать, что у здорового
человека ее образы бледны, слабы в сравнении с воззрениями чувств; потому надобно сказать, что по силе и ясности субъективного впечатления поэзия далеко ниже не только действительности, но и всех других искусств.
Но их нельзя убедить общими доказательствами в общем сочинении;
на них можно
действовать только порознь, для них убедительны только специальные примеры, заимствованные из кружка знакомых им
людей, в котором, как бы ни был он тесен, всегда найдется несколько истинно-типических личностей; указание
на истинно-типические личности в истории едва ли поможет: есть
люди, готовые сказать: «исторические личности опоэтизированы преданием, удивлением современников, гением историков или своим исключительным положением».
С одной стороны, приличия, с другой — обыкновенное стремление
человека к самостоятельности, к «творчеству, а не списыванию копий» заставляют поэта видоизменять характеры, им списываемые с
людей, которые встречались ему в жизни, представлять их до некоторой степени неточными; кроме того, списанному с действительного
человека лицу обыкновенно приходится в романе
действовать совершенно не в той обстановке, какой оно было окружено
на самом деле, и от этого внешнее сходство теряется.
Против этого можно сказать: правда, что первообразом для поэтического лица очень часто служит действительное лицо; но поэт «возводит его к общему значению» — возводить обыкновенно незачем, потому что и оригинал уже имеет общее значение в своей индивидуальности; надобно только — и в этом состоит одно из качеств поэтического гения — уметь понимать сущность характера в действительном
человеке, смотреть
на него проницательными глазами; кроме того, надобно понимать или чувствовать, как стал бы
действовать и говорить этот
человек в тех обстоятельствах, среди которых он будет поставлен поэтом, — другая сторона поэтического гения; в-третьих, надобно уметь изобразить его, уметь передать его таким, каким понимает его поэт, — едва ли не самая характеристическая черта поэтического гения.
С досадой, однако, предчувствую, что, кажется, нельзя обойтись совершенно без описания чувств и без размышлений (может быть, даже пошлых): до того развратительно
действует на человека всякое литературное занятие, хотя бы и предпринимаемое единственно для себя.
Неточные совпадения
Хлестаков, молодой
человек лет двадцати трех, тоненький, худенький; несколько приглуповат и, как говорят, без царя в голове, — один из тех
людей, которых в канцеляриях называют пустейшими. Говорит и
действует без всякого соображения. Он не в состоянии остановить постоянного внимания
на какой-нибудь мысли. Речь его отрывиста, и слова вылетают из уст его совершенно неожиданно. Чем более исполняющий эту роль покажет чистосердечия и простоты, тем более он выиграет. Одет по моде.
Я, конечно, не хочу этим выразить, что мундир может
действовать и распоряжаться независимо от содержащегося в нем
человека, но, кажется, смело можно утверждать, что при блестящем мундире даже худосочные градоначальники — и те могут быть
на службе терпимы.
Хотя она бессознательно (как она
действовала в это последнее время в отношении ко всем молодым мужчинам) целый вечер делала всё возможное для того, чтобы возбудить в Левине чувство любви к себе, и хотя она знала, что она достигла этого, насколько это возможно в отношении к женатому честному
человеку и в один вечер, и хотя он очень понравился ей (несмотря
на резкое различие, с точки зрения мужчин, между Вронским и Левиным, она, как женщина, видела в них то самое общее, за что и Кити полюбила и Вронского и Левина), как только он вышел из комнаты, она перестала думать о нем.
«Если я так
действую на других,
на этого семейного, любящего
человека, отчего же он так холоден ко мне?…. и не то что холоден, он любит меня, я это знаю.
— Вот и я, — сказал князь. — Я жил за границей, читал газеты и, признаюсь, еще до Болгарских ужасов никак не понимал, почему все Русские так вдруг полюбили братьев Славян, а я никакой к ним любви не чувствую? Я очень огорчался, думал, что я урод или что так Карлсбад
на меня
действует. Но, приехав сюда, я успокоился, я вижу, что и кроме меня есть
люди, интересующиеся только Россией, а не братьями Славянами. Вот и Константин.