Неточные совпадения
С какою степенью строгости исполняют они эту высокую решимость, зависит, конечно, оттого, как устраивается их домашняя жизнь: если не нужно для близких им, они так и не начинают заниматься
практикою, то
есть оставляют себя почти в нищете; но если заставляет семейная необходимость, то обзаводятся
практикою настолько, насколько нужно для семейства, то
есть в очень небольшом размере, и лечат лишь людей, которые действительно больны и которых действительно можно лечить при нынешнем еще жалком положении науки, тo
есть больных, вовсе невыгодных.
— А вот как, Верочка. Теперь уж конец апреля. В начале июля кончатся мои работы по Академии, — их надо кончить, чтобы можно
было нам жить. Тогда ты и уйдешь из подвала. Только месяца три потерпи еще, даже меньше. Ты уйдешь. Я получу должность врача. Жалованье небольшое; но так и
быть,
буду иметь несколько
практики, — насколько
будет необходимо, — и
будем жить.
— Иду. — Лопухов отправился в комнату Кирсанова, и на дороге успел думать: «а ведь как верно, что Я всегда на первом плане — и начал с себя и кончил собою. И с чего начал: «жертва» — какое плутовство; будто я от ученой известности отказываюсь, и от кафедры — какой вздор! Не все ли равно,
буду так же работать, и так же получу кафедру, и так же послужу медицине. Приятно человеку, как теоретику, замечать, как играет эгоизм его мыслями на
практике».
Но это
были точно такие же мечты, как у хозяйки мысль развести Павла Константиныча с женою; такие проекты, как всякая поэзия, служат, собственно, не для
практики, а для отрады сердцу, ложась основанием для бесконечных размышлений наедине и для иных изъяснений в беседах будущности, что, дескать, я вот что могла (или, смотря по полу лица: мог) сделать и хотела (хотел), да по своей доброте пожалела (пожалел).
Зато и какое же наслаждение
было Кирсанову, как теоретику, любоваться своею ловкостью на
практике.
Но ни Лопухову, ни Кирсанову недосуг
было стать теоретиками и делать эти приятные наблюдения: практика-то приходилась для обоих довольно тяжеловатая.
А вторая причина
была еще важнее: все тузы видели, что Кирсанов не станет отбивать
практику, — не только не отбивает, даже по просьбе с насильствованием не берет.
На другой день собрался консилиум из самых высоких знаменитостей великосветской медицинской
практики,
было целых пять человек, самых важнейших: нельзя, чем же действовать на Полозова?
Никакою дрессировкой и натаскиванием в поле, то
есть практикой на охоте, нельзя дать его; но, конечно, несколько развить и сохранить приличным содержанием, равно как и наоборот, испортить доброе чутье собаки.
Я уж не говорю о тех практиках, которые погружаются в навоз, находя, что там уютно и тепло, но
есть практики честные, которые действительно приходят с намерением сделать нечто доброе… знаешь ли, как они о своей деятельности выражаются?
Он был молод: ему вспоминались ласки этой женщины, какие-то особенные, ещё незнакомые ему ласки. И он
был практик: ему невольно думалось, что эта связь может дать ему множество различных удобств. А вслед за этими мыслями на него тёмной тучей надвигались другие:
Лидия (задумавшись). Ласки? Ласки? О, если только нужно, он увидит такую ласку, что задохнется от счастья. Это мне
будет практикой. Мне нужно испробовать себя, сколько сильна моя ласка, и что она стоит на вес золота. Мне это годится вперед, мне без золота жить нельзя.
Неточные совпадения
Я же, с своей стороны, изведав это средство на
практике, могу засвидетельствовать, что не дальше, как на сих днях благодаря оному раскрыл слабые действия одного капитан-исправника, который и
был вследствие того представлен мною к увольнению от должности.
— Филат Иринархович, — говорил, — больше на бумаге сулил, что обыватели при нем якобы благополучно в домах своих почивать
будут, а я на
практике это самое предоставлю… да-с!
Графиня Лидия Ивановна намекала ему, что это
был лучший выход из его положения, и в последнее время
практика разводов довела это дело до такого усовершенствования, что Алексей Александрович видел возможность преодолеть формальные трудности.
Сергей Иванович — Москвич и философ, Алексей Александрович — Петербуржец и
практик; да позовет еще известного чудака энтузиаста Песцова, либерала, говоруна, музыканта, историка и милейшего пятидесятилетнего юношу, который
будет соус или гарнир к Кознышеву и Каренину.
И он стал читать — вернее, говорить и кричать — по книге древние слова моря. Это
был первый урок Грэя. В течение года он познакомился с навигацией,
практикой, кораблестроением, морским правом, лоцией и бухгалтерией. Капитан Гоп подавал ему руку и говорил: «Мы».