Вот, как смешно будет: входят в комнату —
ничего не видно, только угарно, и воздух зеленый; испугались: что такое? где Верочка? маменька кричит на папеньку: что ты стоишь, выбей окно! — выбили окно, и видят: я сижу у туалета и опустила голову на туалет, а лицо закрыла руками.
Неточные совпадения
— Верочка, одевайся, да получше. Я тебе приготовила суприз — поедем в оперу, я во втором ярусе взяла билет, где все генеральши бывают. Все для тебя, дурочка. Последних денег
не жалею. У отца-то, от расходов на тебя, уж все животы подвело. В один пансион мадаме сколько переплатили, а фортопьянщику-то сколько! Ты этого
ничего не чувствуешь, неблагодарная, нет,
видно, души-то в тебе, бесчувственная ты этакая!
Я пропускаю множество подробностей, потому что
не описываю мастерскую, а только говорю о ней лишь в той степени, в какой это нужно для обрисовки деятельности Веры Павловны. Если я упоминаю о некоторых частностях, то единственно затем, чтобы
видно было, как поступала Вера Павловна, как она вела дело шаг за шагом, и терпеливо, и неутомимо, и как твердо выдерживала свое правило:
не распоряжаться
ничем, а только советовать, объяснять, предлагать свое содействие, помогать исполнению решенного ее компаниею.
На свои деньги он
не покупал
ничего подобного; «
не имею права тратить деньги на прихоть, без которой могу обойтись», — а ведь он воспитан был на роскошном столе и имел тонкий вкус, как
видно было по его замечаниям о блюдах; когда он обедал у кого-нибудь за чужим столом, он ел с удовольствием многие из блюд, от которых отказывал себе в своем столе, других
не ел и за чужим столом.
Он прочитал «Ярмарку суеты» Теккерея с наслаждением начал читать «Пенденниса», закрыл на 20–й странице: «весь высказался в «Ярмарке суеты»,
видно, что больше
ничего не будет, и читать
не нужно».
— Вы все говорите о недостаточности средств у нас, девушек, делать основательный выбор. Вообще это совершенная правда. Но бывают исключительные случаи, когда для основательности выбора и
не нужно такой опытности. Если девушка
не так молода, она уж может знать свой характер. Например, я свой характер знаю, и
видно, что он уже
не изменится. Мне 22 года. Я знаю, что нужно для моего счастия: жить спокойно, чтобы мне
не мешали жить тихо, больше
ничего.
— Все занимается хозяйством. Вот именно в затоне, — сказал Катавасов. — А нам в городе, кроме Сербской войны,
ничего не видно. Ну, как мой приятель относится? Верно, что-нибудь не как люди?
— Плохо! — говорил штабс-капитан, — посмотрите, кругом
ничего не видно, только туман да снег; того и гляди, что свалимся в пропасть или засядем в трущобу, а там пониже, чай, Байдара так разыгралась, что и не переедешь. Уж эта мне Азия! что люди, что речки — никак нельзя положиться!
— Все — Лейкины, для развлечения пишут. Еще Короленко — туда-сюда, но — тоже! О тараканах написал. В городе таракан — пустяк, ты его в деревне понаблюдай да опиши. Вот — Чехова хвалят, а он фокусник бездушный, серыми чернилами мажет, читаешь —
ничего не видно. Какие-то все недоростки.
Неточные совпадения
Ни земли, ни воды, ни неба —
ничего не было
видно.
Степан Аркадьич
ничего не ответил и только в зеркало взглянул на Матвея; во взгляде, которым они встретились в зеркале,
видно было, как они понимают друг друга. Взгляд Степана Аркадьича как будто спрашивал: «это зачем ты говоришь? разве ты
не знаешь?»
Левин слушал брата и решительно
ничего не понимал и
не хотел понимать. Он только боялся, как бы брат
не спросил его такой вопрос, по которому будет
видно, что он
ничего не слышал.
Я
не обращал внимание на ее трепет и смущение, и губы мои коснулись ее нежной щечки; она вздрогнула, но
ничего не сказала; мы ехали сзади: никто
не видал. Когда мы выбрались на берег, то все пустились рысью. Княжна удержала свою лошадь; я остался возле нее;
видно было, что ее беспокоило мое молчание, но я поклялся
не говорить ни слова — из любопытства. Мне хотелось видеть, как она выпутается из этого затруднительного положения.
Иван Антонович как будто бы и
не слыхал и углубился совершенно в бумаги,
не отвечая
ничего.
Видно было вдруг, что это был уже человек благоразумных лет,
не то что молодой болтун и вертопляс. Иван Антонович, казалось, имел уже далеко за сорок лет; волос на нем был черный, густой; вся середина лица выступала у него вперед и пошла в нос, — словом, это было то лицо, которое называют в общежитье кувшинным рылом.