Неточные совпадения
Идиллия нынче
не в моде, и я сам вовсе
не люблю ее, то есть лично я
не люблю, как
не люблю гуляний,
не люблю спаржи, — мало ли, до чего я
не охотник? ведь нельзя же одному человеку любить все блюда, все способы развлечений; но я
знаю, что эти вещи, которые
не по моему личному вкусу, очень хорошие вещи, что они по вкусу, или были бы по вкусу, гораздо большему
числу людей, чем те, которые, подобно мне, предпочитают гулянью — шахматную игру, спарже — кислую капусту с конопляным маслом; я
знаю даже, что у большинства, которое
не разделяет моего вкуса к шахматной игре, и радо было бы
не разделять моего вкуса к кислой капусте с конопляным маслом, что у него вкусы
не хуже моих, и потому я говорю: пусть будет на свете как можно больше гуляний, и пусть почти совершенно исчезнет из света, останется только античною редкостью для немногих, подобных мне чудаков, кислая капуста с конопляным маслом!
Целые армии пехоты разгонялись, как стада овец, несколькими сотнями всадников; до той поры, когда явились на континент английские пехотинцы из гордых, самостоятельных мелких землевладельцев, у которых
не было этой боязни, которые привыкли никому
не уступать без боя; как только пришли во Францию эти люди, у которых
не было предубеждения, что они должны бежать перед конницею, — конница, даже далеко превосходившая их
числом, была разбиваема ими при каждой встрече;
знаешь, знаменитые поражения французских конных армий малочисленными английскими пехотинцами и при Кресси, и при Пуатье, и при Азенкуре.
Неточные совпадения
— Ты сказал, чтобы всё было, как было. Я понимаю, что это значит. Но послушай: мы ровесники, может быть, ты больше
числом знал женщин, чем я. — Улыбка и жесты Серпуховского говорили, что Вронский
не должен бояться, что он нежно и осторожно дотронется до больного места. — Но я женат, и поверь, что,
узнав одну свою жену (как кто-то писал), которую ты любишь, ты лучше
узнаешь всех женщин, чем если бы ты
знал их тысячи.
Против моего ожидания, оказалось, что, кроме двух стихов, придуманных мною сгоряча, я, несмотря на все усилия, ничего дальше
не мог сочинить. Я стал читать стихи, которые были в наших книгах; но ни Дмитриев, ни Державин
не помогли мне — напротив, они еще более убедили меня в моей неспособности.
Зная, что Карл Иваныч любил списывать стишки, я стал потихоньку рыться в его бумагах и в
числе немецких стихотворений нашел одно русское, принадлежащее, должно быть, собственно его перу.
Это был один из тех характеров, которые могли возникнуть только в тяжелый XV век на полукочующем углу Европы, когда вся южная первобытная Россия, оставленная своими князьями, была опустошена, выжжена дотла неукротимыми набегами монгольских хищников; когда, лишившись дома и кровли, стал здесь отважен человек; когда на пожарищах, в виду грозных соседей и вечной опасности, селился он и привыкал глядеть им прямо в очи, разучившись
знать, существует ли какая боязнь на свете; когда бранным пламенем объялся древле мирный славянский дух и завелось козачество — широкая, разгульная замашка русской природы, — и когда все поречья, перевозы, прибрежные пологие и удобные места усеялись козаками, которым и счету никто
не ведал, и смелые товарищи их были вправе отвечать султану, пожелавшему
знать о
числе их: «Кто их
знает! у нас их раскидано по всему степу: что байрак, то козак» (что маленький пригорок, там уж и козак).
— Браво, Родька! И я тоже
не знал! — вскричал Разумихин. — Сегодня же в читальню забегу и нумер спрошу! Два месяца назад? Которого
числа? Все равно разыщу! Вот штука-то! И
не скажет!
Спустя несколько дней после сего знаменитого совета
узнали мы, что Пугачев, верный своему обещанию, приближился к Оренбургу. Я увидел войско мятежников с высоты городской стены. Мне показалось, что
число их вдесятеро увеличилось со времени последнего приступа, коему был я свидетель. При них была и артиллерия, взятая Пугачевым в малых крепостях, им уже покоренных. Вспомня решение совета, я предвидел долговременное заключение в стенах оренбургских и чуть
не плакал от досады.