Неточные совпадения
— Нет, Вера Павловна; если вы перевертываете,
не думая ничего о том, какою рукою перевернуть, вы перевертываете тою рукою, которою удобнее, произвола нет; если вы подумали: «
дай переверну правою рукою» — вы перевернете под влиянием этой
мысли, но эта
мысль явилась
не от вашего произвола; она необходимо родилась от других…
Я понимаю, как сильно компрометируется Лопухов в глазах просвещенной публики сочувствием Марьи Алексевны к его образу
мыслей. Но я
не хочу
давать потачки никому и
не прячу этого обстоятельства, столь вредного для репутации Лопухова, хоть и доказал, что мог утаить такую дурную сторону отношений Лопухова в семействе Розальских; я делаю даже больше: я сам принимаюсь объяснять, что он именно заслуживал благосклонность Марьи Алексевны.
На нее в самом деле было жалко смотреть: она
не прикидывалась. Ей было в самом деле больно. Довольно долго ее слова были бессвязны, — так она была сконфужена за себя; потом
мысли ее пришли в порядок, но и бессвязные, и в порядке, они уже
не говорили Лопухову ничего нового. Да и сам он был также расстроен. Он был так занят открытием, которое она сделала ему, что
не мог заниматься ее объяснениями по случаю этого открытия.
Давши ей наговориться вволю, он сказал...
— Пойдемте домой, мой друг, я вас провожу. Поговорим. Я через несколько минут скажу, в чем неудача. А теперь
дайте подумать. Я все еще
не собрался с
мыслями. Надобно придумать что-нибудь новое.
Не будем унывать, придумаем. — Он уже прибодрился на последних словах, но очень плохо.
— Да, милая Верочка, шутки шутками, а ведь в самом деле лучше всего жить, как ты говоришь. Только откуда ты набралась таких
мыслей? Я-то их знаю, да я помню, откуда я их вычитал. А ведь до ваших рук эти книги
не доходят. В тех, которые я тебе
давал, таких частностей
не было. Слышать? —
не от кого было. Ведь едва ли
не первого меня ты встретила из порядочных людей.
А подумать внимательно о факте и понять его причины — это почти одно и то же для человека с тем образом
мыслей, какой был у Лопухова, Лопухов находил, что его теория
дает безошибочные средства к анализу движений человеческого сердца, и я, признаюсь, согласен с ним в этом; в те долгие годы, как я считаю ее за истину, она ни разу
не ввела меня в ошибку и ни разу
не отказалась легко открыть мне правду, как бы глубоко ни была затаена правда какого-нибудь человеческого дела.
Он
не говорил ей, что это уж
не в ее власти: надобно было
дать пройти времени, чтобы силы ее восстановились успокоением на одной какой-нибудь
мысли, — какой, все равно.
Просыпаясь, она нежится в своей теплой постельке, ей лень вставать, она и думает и
не думает, и полудремлет и
не дремлет; думает, — это, значит, думает о чем-нибудь таком, что относится именно к этому дню, к этим дням, что-нибудь по хозяйству, по мастерской, по знакомствам, по планам, как расположить этот день, это, конечно,
не дремота; но, кроме того, есть еще два предмета, года через три после свадьбы явился и третий, который тут в руках у ней, Митя: он «Митя», конечно, в честь друга Дмитрия; а два другие предмета, один — сладкая
мысль о занятии, которое
дает ей полную самостоятельность в жизни, другая
мысль — Саша; этой
мысли даже и нельзя назвать особою
мыслью, она прибавляется ко всему, о чем думается, потому что он участвует во всей ее жизни; а когда эта
мысль, эта
не особая
мысль, а всегдашняя
мысль, остается одна в ее думе, — она очень, очень много времени бывает одна в ее думе, — тогда как это назвать? дума ли это или дремота, спится ли ей или
Не спится? глаза полузакрыты, на щеках легкий румянец будто румянец сна… да, это дремота.
Неточные совпадения
И уже
не давая Левину досказать свою
мысль, Метров начал излагать ему особенность своего учения.
Левин молчал, поглядывая на незнакомые ему лица двух товарищей Облонского и в особенности на руку элегантного Гриневича, с такими белыми длинными пальцами, с такими длинными, желтыми, загибавшимися в конце ногтями и такими огромными блестящими запонками на рубашке, что эти руки, видимо, поглощали всё его внимание и
не давали ему свободы
мысли. Облонский тотчас заметил это и улыбнулся.
«Я искал ответа на мой вопрос. А ответа на мой вопрос
не могла мне
дать мысль, — она несоизмерима с вопросом. Ответ мне
дала сама жизнь, в моем знании того, что хорошо и что дурно. А знание это я
не приобрел ничем, но оно дано мне вместе со всеми, дано потому, что я ни откуда
не мог взять его».
Левин уже привык теперь смело говорить свою
мысль,
не давая себе труда облекать ее в точные слова; он знал, что жена в такие любовные минуты, как теперь, поймет, что он хочет сказать, с намека, и она поняла его.
Левину невыносимо скучно было в этот вечер с
дамами: его, как никогда прежде, волновала
мысль о том, что то недовольство хозяйством, которое он теперь испытывал, есть
не исключительное его положение, а общее условие, в котором находится дело в России, что устройство какого-нибудь такого отношения рабочих, где бы они работали, как у мужика на половине дороги, есть
не мечта, а задача, которую необходимо решить. И ему казалось, что эту задачу можно решить и должно попытаться это сделать.