Неточные совпадения
Другим результатом-то, что от удешевления учителя (то
есть, уже
не учителя, а Дмитрия Сергеича) Марья Алексевна еще больше утвердилась
в хорошем мнении о нем, как о человеке основательном, дошла даже до убеждения, что разговоры с ним
будут полезны для Верочки, склонят Верочку на венчанье с Михаилом Иванычем — этот вывод
был уже очень блистателен, и Марья Алексевна
своим умом не дошла бы до него, но встретилось ей такое ясное доказательство, что нельзя
было не заметить этой пользы для Верочки от влияния Дмитрия Сергеича.
Она сейчас же увидела бы это, как только прошла бы первая горячка благодарности; следовательно, рассчитывал Лопухов,
в окончательном результате я ничего
не проигрываю оттого, что посылаю к ней Рахметова, который
будет ругать меня, ведь она и сама скоро дошла бы до такого же мнения; напротив, я выигрываю
в ее уважении: ведь она скоро сообразит, что я предвидел содержание разговора Рахметова с нею и устроил этот разговор и зачем устроил; вот она и подумает: «какой он благородный человек, знал, что
в те первые дни волнения признательность моя к нему подавляла бы меня
своею экзальтированностью, и позаботился, чтобы
в уме моем как можно поскорее явились мысли, которыми облегчилось бы это бремя; ведь хотя я и сердилась на Рахметова, что он бранит его, а ведь я тогда же поняла, что,
в сущности, Рахметов говорит правду; сама я додумалась бы до этого через неделю, но тогда это
было бы для меня уж
не важно, я и без того
была бы спокойна; а через то, что эти мысли
были высказаны мне
в первый же день, я избавилась от душевной тягости, которая иначе длилась бы целую неделю.
Вчера Полозову все представлялась натуральная мысль: «я постарше тебя и поопытней, да и нет никого на свете умнее меня; а тебя, молокосос и голыш, мне и подавно
не приходится слушать, когда я
своим умом нажил 2 миллиона (точно,
в сущности,
было только 2, а
не 4) — наживи — ка ты, тогда и говори», а теперь он думал: — «экой медведь, как поворотил; умеет ломать», и чем дальше говорил он с Кирсановым, тем живее рисовалась ему,
в прибавок к медведю, другая картина, старое забытое воспоминание из гусарской жизни: берейтор Захарченко сидит на «Громобое» (тогда еще
были в ходу у барышень, а от них отчасти и между господами кавалерами, военными и статскими, баллады Жуковского), и «Громобой» хорошо вытанцовывает под Захарченкой, только губы у «Громобоя» сильно порваны,
в кровь.
По американской привычке
не видеть ничего необыкновенного ни
в быстром обогащении, ни
в разорении, или по
своему личному характеру, Бьюмонт
не имел охоты ни восхититься величием
ума, нажившего
было три — четыре миллиона, ни скорбеть о таком разорении, после которого еще остались средства держать порядочного повара; а между тем надобно же
было что-нибудь заметить
в знак сочувствия чему-нибудь из длинной речи; потому он сказал...
Неточные совпадения
Вронский слушал внимательно, но
не столько самое содержание слов занимало его, сколько то отношение к делу Серпуховского, уже думающего бороться с властью и имеющего
в этом
свои симпатии и антипатии, тогда как для него
были по службе только интересы эскадрона. Вронский понял тоже, как мог
быть силен Серпуховской
своею несомненною способностью обдумывать, понимать вещи,
своим умом и даром слова, так редко встречающимся
в той среде,
в которой он жил. И, как ни совестно это
было ему, ему
было завидно.
Теперь или никогда надо
было объясниться; это чувствовал и Сергей Иванович. Всё, во взгляде,
в румянце,
в опущенных глазах Вареньки, показывало болезненное ожидание. Сергей Иванович видел это и жалел ее. Он чувствовал даже то, что ничего
не сказать теперь значило оскорбить ее. Он быстро
в уме своем повторял себе все доводы
в пользу
своего решения. Он повторял себе и слова, которыми он хотел выразить
свое предложение; но вместо этих слов, по какому-то неожиданно пришедшему ему соображению, он вдруг спросил:
Левин чувствовал, что брат Николай
в душе
своей,
в самой основе
своей души, несмотря на всё безобразие
своей жизни,
не был более неправ, чем те люди, которые презирали его. Он
не был виноват
в том, что родился с
своим неудержимым характером и стесненным чем-то
умом. Но он всегда хотел
быть хорошим. «Всё выскажу ему, всё заставлю его высказать и покажу ему, что я люблю и потому понимаю его», решил сам с собою Левин, подъезжая
в одиннадцатом часу к гостинице, указанной на адресе.
Помещик, очевидно, говорил
свою собственную мысль, что так редко бывает, и мысль, к которой он приведен
был не желанием занять чем-нибудь праздный
ум, а мысль, которая выросла из условий его жизни, которую он высидел
в своем деревенском уединении и со всех сторон обдумал.
Когда посетители уехали, Михайлов сел против картины Пилата и Христа и
в уме своем повторял то, что
было сказано, и хотя и
не сказано, но подразумеваемо этими посетителями.