Вышел из 2–го курса, поехал в поместье, распорядился, победив сопротивление опекуна, заслужив анафему от братьев и достигнув того, что мужья запретили его сестрам произносить его имя; потом скитался по России разными манерами: и сухим путем, и водою, и тем и другою по обыкновенному и по необыкновенному, — например, и пешком, и на расшивах, и на косных лодках,
имел много приключений, которые все сам устраивал себе; между прочим, отвез двух человек в казанский, пятерых — в московский университет, — это были его стипендиаты, а в Петербург, где сам хотел жить, не привез никого, и потому никто из нас не знал, что у него не 400, а 3 000 р. дохода.
Неточные совпадения
Оба рано привыкли пробивать себе дорогу своей грудью, не
имея никакой поддержки; да и вообще, между ними было
много сходства, так что, если бы их встречать только порознь, то оба они казались бы людьми одного характера.
Много смыслов
имели слова Марьи Алексевны и не меньше того
имели они результатов.
«Как отлично устроится, если это будет так, — думал Лопухов по дороге к ней: — через два,
много через два с половиною года, я буду
иметь кафедру. Тогда можно будет жить. А пока она проживет спокойно у Б., — если только Б. действительно хорошая женщина, — да в этом нельзя и сомневаться».
В Медицинской академии есть
много людей всяких сортов, есть, между прочим, и семинаристы: они
имеют знакомства в Духовной академии, — через них были в ней знакомства и у Лопухова. Один из знакомых ему студентов Духовной академии, — не близкий, но хороший знакомый, — кончил курс год тому назад и был священником в каком-то здании с бесконечными коридорами на Васильевском острове. Вот к нему-то и отправился Лопухов, и по экстренности случая и позднему времени, даже на извозчике.
Стало быть, вы не станете
много интересоваться тем, что к похвале вашему уму и силе вашего характера не прибавлено похвалы вашим добродетелям, вы и не считаете себя имеющею их, и не считаете достоинством, а скорее считаете принадлежностью глупости
иметь их.
Было бы слишком длинно и сухо говорить о других сторонах порядка мастерской так же подробно, как о разделе и употреблении прибыли; о
многом придется вовсе не говорить, чтобы не наскучить, о другом лишь слегка упомянуть; например, что мастерская завела свое агентство продажи готовых вещей, работанных во время, не занятое заказами, — отдельного магазина она еще не могла
иметь, но вошла в сделку с одною из лавок Гостиного двора, завела маленькую лавочку в Толкучем рынке, — две из старух были приказчицами в лавочке.
— Нет, Настасья Борисовна, вы не
имеете права так говорить о себе. Мы знаем вас год; да и прежде вас знали
многие из нашего общества.
— Настасья Борисовна, я
имела такие разговоры, какой вы хотите начать. И той, которая говорит, и той, которая слушает, — обеим тяжело. Я вас буду уважать не меньше, скорее больше прежнего, когда знаю теперь, что вы иного перенесли, но я понимаю все, и не слышав. Не будем говорить об этом: передо мною не нужно объясняться. У меня самой
много лет прошло тоже в больших огорчениях; я стараюсь не думать о них и не люблю говорить о них, — это тяжело.
Только нет, все-таки тяжело; и что я вам скажу: вы подумаете, потому тяжело, что у меня было
много приятелей, человек пять, — нет, ведь я к ним ко всем
имела расположение, так это мне было ничего.
А между этих дел он сидит, болтает с детьми; тут же несколько девушек участвуют в этом разговоре обо всем на свете, — и о том, как хороши арабские сказки «Тысяча и одна ночь», из которых он
много уже рассказал, и о белых слонах, которых так уважают в Индии, как у нас
многие любят белых кошек: половина компании находит, что это безвкусие, — белые слоны, кошки, лошади — все это альбиносы, болезненная порода, по глазам у них видно, что они не
имеют такого отличного здоровья, как цветные; другая половина компании отстаивает белых кошек.
На свои деньги он не покупал ничего подобного; «не
имею права тратить деньги на прихоть, без которой могу обойтись», — а ведь он воспитан был на роскошном столе и
имел тонкий вкус, как видно было по его замечаниям о блюдах; когда он обедал у кого-нибудь за чужим столом, он ел с удовольствием
многие из блюд, от которых отказывал себе в своем столе, других не ел и за чужим столом.
Нет, пока женщины не будут стараться о том, чтобы разойтись на
много дорог, женщины не будут
иметь самостоятельности.
Вспомни же свою мастерскую, разве у вас было
много средств? разве больше, чем у других?» — «Нет, какие ж у нас были средства?» — «А ведь твои швеи
имеют в десять раз больше удобств, в двадцать раз больше радостей жизни, во сто раз меньше испытывают неприятного, чем другие, с такими же средствами, какие были у вас.
Если не
иметь дождевого зонтика, это значит
много терять от порчи платья дождем.
При таком устройстве жизни они не
имеют нужды делать
многих расходов, или нужно гораздо меньшее количество вещей, — Верочка приводила вам пример обувь, платье.
И в самом деле, они все живут спокойно. Живут ладно и дружно, и тихо и шумно, и весело и дельно. Но из этого еще не следует, чтобы мой рассказ о них был кончен, нет. Они все четверо еще люди молодые, деятельные; и если их жизнь устроилась ладно и дружно, хорошо и прочно, то от этого она нимало не перестала быть интересною, далеко нет, и я еще
имею рассказать о них
много, и ручаюсь, что продолжение моего рассказа о них будет гораздо любопытнее того, что я рассказывал о них до сих пор.
Конечно, никак нельзя было предполагать, чтобы тут относилось что-нибудь к Чичикову; однако ж все, как поразмыслили каждый с своей стороны, как припомнили, что они еще не знают, кто таков на самом деле есть Чичиков, что он сам весьма неясно отзывался насчет собственного лица, говорил, правда, что потерпел по службе за правду, да ведь все это как-то неясно, и когда вспомнили при этом, что он даже выразился, будто
имел много неприятелей, покушавшихся на жизнь его, то задумались еще более: стало быть, жизнь его была в опасности, стало быть, его преследовали, стало быть, он ведь сделал же что-нибудь такое… да кто же он в самом деле такой?
Привалов перезнакомился кое с кем из клубных игроков и, как это бывает со всеми начинающими, нашел, что, право, это были очень хорошие люди и с ними было иногда даже весело; да и самая игра, конечно, по маленькой, просто для препровождения времени,
имела много интересного, а главное, время за сибирским вистом с винтом летело незаметно; не успел оглянуться, а уж на дворе шесть часов утра.
Неточные совпадения
Частный пристав.
Имею честь поздравить вас, ваше высокоблагородие, и пожелать благоденствия на
многие лета!
Правдин. Я поведу его в мою комнату. Друзья, давно не видавшись, о
многом говорить
имеют.
Стародум. Оставя его, поехал я немедленно, куда звала меня должность.
Многие случаи
имел я отличать себя. Раны мои доказывают, что я их и не пропускал. Доброе мнение обо мне начальников и войска было лестною наградою службы моей, как вдруг получил я известие, что граф, прежний мой знакомец, о котором я гнушался вспоминать, произведен чином, а обойден я, я, лежавший тогда от ран в тяжкой болезни. Такое неправосудие растерзало мое сердце, и я тотчас взял отставку.
Правдин. А кого он невзлюбит, тот дурной человек. (К Софье.) Я и сам
имею честь знать вашего дядюшку. А, сверх того, от
многих слышал об нем то, что вселило в душу мою истинное к нему почтение. Что называют в нем угрюмостью, грубостью, то есть одно действие его прямодушия. Отроду язык его не говорил да, когда душа его чувствовала нет.
Смотритель подумал с минуту и отвечал, что в истории
многое покрыто мраком; но что был, однако же, некто Карл Простодушный, который
имел на плечах хотя и не порожний, но все равно как бы порожний сосуд, а войны вел и трактаты заключал.