Неточные совпадения
— Минут за десять до 7 часов, он
был уже перед ее дверью, — «Изволят
ждать и приказали принять».
Я не
буду говорить об обязанностях честного человека относительно девушки, имя которой он компрометировал: я слишком хорошо знаю нашу светскую молодежь, чтобы
ждать пользы от рассмотрения этой стороны вопроса.
Теперь Верка еще не хочет, а попривыкнет, шутя и захочет, — ну, и припугнуть можно
будет… только во — время! а теперь надо только
ждать, когда придет это время.
Когда коллежский секретарь Иванов уверяет коллежского советника Ивана Иваныча, что предан ему душою и телом, Иван Иваныч знает по себе, что преданности душою и телом нельзя
ждать ни от кого, а тем больше знает, что в частности Иванов пять раз продал отца родного за весьма сходную цену и тем даже превзошел его самого, Ивана Иваныча, который успел предать своего отца только три раза, а все-таки Иван Иваныч верит, что Иванов предан ему, то
есть и не верит ему, а благоволит к нему за это, и хоть не верит, а дает ему дурачить себя, — значит, все-таки верит, хоть и не верит.
Ее условия
были хороши, семейная обстановка для Верочки очень покойна, — все оказалось отлично, как и
ждал Лопухов.
Быть может, он и прибодрился бы, подходя к скамье, но, застигнутый врасплох, раньше чем
ждал показать ей свою фигуру, он
был застигнут с пасмурным лицом.
— Скажите сейчас, ведь
ждать невыносимо. Вы говорите: придумать что-нибудь новое — значит то, что мы прежде придумали, вовсе не годится? Мне нельзя
быть гувернанткою? Бедная я, несчастная я!
Да хоть и не объясняли бы, сама сообразит: «ты, мой друг, для меня вот от чего отказался, от карьеры, которой
ждал», — ну, положим, не денег, — этого не взведут на меня ни приятели, ни она сама, — ну, хоть и то хорошо, что не
будет думать, что «он для меня остался в бедности, когда без меня
был бы богат».
— Кажется,
есть, мой милый, но погоди еще немного: скажу тебе тогда, когда это
будет верно. Надобно
подождать еще несколько дней. А это
будет мне большая радость. Да и ты
будешь рад, я знаю; и Кирсанову, и Мерцаловым понравится.
Мастерская, узнав об этом, осталась очень довольна: Вера Павловна
будет еще веселее обыкновенного, и надобно
ждать, что прогулка
будет особенно, особенно одушевлена.
Так это странно мне показалось, ведь я вовсе не к тому сказала; да и как же этого
ждать было? да я и ушам своим не верила, расплакалась еще больше, думала, что он надо мною насмехается: «грешно вам обижать бедную девушку, когда видите, что я плачу»; и долго ему не верила, когда он стал уверять, что говорит не в шутку.
«Ныне я
ждала своего друга Д. на бульваре, подле Нового моста: там живет дама, у которой я думала
быть гувернанткою.
Нет,
есть и у него свои прихоти: вот огромный ящик сигар, который я ему подарила в прошлом году, он еще стоит цел,
ждет своего срока.
Он не пошел за ней, а прямо в кабинет; холодно, медленно осмотрел стол, место подле стола; да, уж он несколько дней
ждал чего-нибудь подобного, разговора или письма, ну, вот оно, письмо, без адреса, но ее печать; ну, конечно, ведь она или искала его, чтоб уничтожить, или только что бросила, нет, искала: бумаги в беспорядке, но где ж ей било найти его, когда она, еще бросая его,
была в такой судорожной тревоге, что оно, порывисто брошенное, как уголь, жегший руку, проскользнуло через весь стол и упало на окно за столом.
— Маша, вы, пожалуйста, погодите подавать на стол, пока я опять скажу. Мне что-то Нездоровится, надобно принять лекарство перед обедом. А вы не
ждите, обедайте себе, да не торопясь: успеете, пока мне
будет можно. Я тогда скажу.
Пусть он не знал, что это должно неизбежно возникнуть из сущности данных отношений между вашим и его характером, он все-таки должен
был на всякий случай приготовить вас к чему-нибудь подобному, просто как к делу случайности, которой нельзя желать, которой незачем
ждать, но которая все-таки может представиться: ведь за будущее никак нельзя ручаться, какие случайности может привести оно.
— Подумай. Посмотри.
Подожди моего письма. Оно
будет завтра же.
Сколько времени где я проживу, когда
буду где, — этого нельзя определить, уж и по одному тому, что в числе других дел мне надобно получить деньги с наших торговых корреспондентов; а ты знаешь, милый друг мой» — да, это
было в письме: «милый мой друг», несколько раз
было, чтоб я видела, что он все по-прежнему расположен ко мне, что в нем нет никакого неудовольствия на меня, вспоминает Вера Павловна: я тогда целовала эти слова «милый мой друг», — да,
было так: — «милый мой друг, ты знаешь, что когда надобно получить деньги, часто приходится
ждать несколько дней там, где рассчитывал пробыть лишь несколько часов.
«Маша, вы не
ждите меня обедать: я не
буду ныне обедать дома».
— Саша, какой милый этот NN (Вера Павловна назвала фамилию того офицера, через которого хотела познакомиться с Тамберликом, в своем страшном сне), — он мне привез одну новую поэму, которая еще не скоро
будет напечатана, — говорила Вера Павловна за обедом. — Мы сейчас же после обеда примемся читать, — да? Я
ждала тебя, — все с тобою вместе, Саша. А очень хотелось прочесть.
Кирсанов не
ждал ее требования, чтобы участвовать во всем, что она делала; он
был заинтересован столько же, как она сама, во всей ее обыденной жизни, как и она во всей его жизни.
И вся жизнь его —
ждать, пока явится она у окна, прекрасная, как солнце: нет у него другой жизни, как видеть царицу души своей, и не
было у него другой жизни, пока не иссякла в нем жизнь; и когда погасла в нем жизнь, он сидел у окна своей хижины и думал только одно: увижу ли ее еще?
Возвратившись к больной, он сказал ей, что отец упрям, — упрямее, чем
ждал он, что надобно
будет действовать против него крутым образом.
Полозова хватило, как обухом по лбу.
Ждать смерти, хоть скоро, но неизбежно, скоро ли, да и наверное ли? и услышать: через полчаса ее не
будет в живых — две вещи совершенно разные. Кирсанов смотрел на Полозова с напряженным вниманием: он
был совершенно уверен в эффекте, но все-таки дело
было возбуждающее нервы; минуты две старик молчал, ошеломленный: — «Не надо! Она умирает от моего упрямства! Я на все согласен! Выздоровеет ли она?» — «Конечно», — сказал Кирсанов.
Но он почел неудобным
быть у Полозовых в первые дни после кризиса: Катерина Васильевна, конечно, еще находится в экзальтации; если он увидит (чего и следует непременно
ждать), что жених — дрянь, то и его молчаливое недовольство женихом, не только прямой отзыв, принесет вред, подновит экзальтацию.
Вот, например, это
было через неделю после визита, за который «очень благодарил» Бьюмонт Катерину Васильевну, месяца через два после начала их знакомства; продажа завода
была покончена, мистер Лотер собирался уехать на другой день (и уехал; не
ждите, что он произведет какую-нибудь катастрофу; он, как следует негоцианту, сделал коммерческую операцию, объявил Бьюмонту, что фирма назначает его управляющим завода с жалованьем в 1000 фунтов, чего и следовало ожидать, и больше ничего: какая ж ему надобность вмешиваться во что-нибудь, кроме коммерции, сами рассудите), акционеры, в том числе и Полозов, завтра же должны
были получить (и получили, опять не
ждите никакой катастрофы: фирма Ходчсона, Лотера и К очень солидная) половину денег наличными, а другую половину — векселями на З — х месячный срок.
При них, пусть она
будет входить в какие угодно отношения, это тоже почти ни в коем случае не может дать ей опытности; пользы от этого
ждать нельзя, а опасность огромная.
— Да, мой милый, я два года
ждала этого дня, больше двух лет; в то время, как познакомилась вот с ним (она указала глазами на Никитина), я еще только предчувствовала, но нельзя сказать, чтоб
ждала; тогда
была еще только надежда, но скоро явилась и уверенность.