Неточные совпадения
— Да, ваша мать не была его сообщницею и теперь очень раздражена против него. Но я хорошо знаю
таких людей, как ваша мать. У них никакие чувства не удержатся долго против денежных расчетов; она скоро опять примется ловить жениха, и чем это может кончиться, бог знает; во всяком
случае, вам будет очень тяжело. На первое время она оставит вас
в покое; но я вам говорю, что это будет не надолго. Что вам теперь делать? Есть у вас родные
в Петербурге?
Он редко играл роль
в домашней жизни. Но Марья Алексевна была строгая хранительница добрых преданий, и
в таком парадном
случае, как объявление дочери о предложении, она назначила мужу ту почетную роль, какая по праву принадлежит главе семейства и владыке. Павел Константиныч и Марья Алексевна уселись на диване, как на торжественнейшем месте, и послали Матрену просить барышню пожаловать к ним.
Случай, с которого стала устраиваться ее жизнь хорошо, был
такого рода. Надобно стало готовить
в гимназию маленького брата Верочки. Отец стал спрашивать у сослуживцев дешевого учителя. Один из сослуживцев рекомендовал ему медицинского студента Лопухова.
— Видите, какая я хорошая ученица. Теперь этот частный вопрос о поступках, имеющих житейскую важность, кончен. Но
в общем вопросе остаются затруднения. Ваша книга говорит: человек действует по необходимости. Но ведь есть
случаи, когда кажется, что от моего произвола зависит поступить
так или иначе. Например: я играю и перевертываю страницы нот; я перевертываю их иногда левою рукою, иногда правою. Положим, теперь я перевернула правою: разве я не могла перевернуть левою? не зависит ли это от моего произвола?
— Да, это дело очень серьезное, мсье Лопухов. Уехать из дома против воли родных, — это, конечно, уже значит вызывать сильную ссору. Но это, как я вам говорила, было бы еще ничего. Если бы она бежала только от грубости и тиранства их, с ними было бы можно уладить
так или иначе, —
в крайнем
случае, несколько лишних денег, и они удовлетворены. Это ничего. Но…
такая мать навязывает ей жениха; значит, жених богатый, очень выгодный.
На нее
в самом деле было жалко смотреть: она не прикидывалась. Ей было
в самом деле больно. Довольно долго ее слова были бессвязны, —
так она была сконфужена за себя; потом мысли ее пришли
в порядок, но и бессвязные, и
в порядке, они уже не говорили Лопухову ничего нового. Да и сам он был также расстроен. Он был
так занят открытием, которое она сделала ему, что не мог заниматься ее объяснениями по
случаю этого открытия. Давши ей наговориться вволю, он сказал...
— Верочка, второе правило требует объяснений. Мы видимся с тобою
в нейтральной комнате за чаем и за обедом. Теперь представь себе
такой случай. Мы напились чаю поутру, я сижу
в своей комнате и не смею носа показать
в твою, значит, не увижу тебя до обеда —
так ведь?
— «Ну, чем же?» Он начал высчитывать множество
случаев, которыми оскорблялся
в последнее время, все
в таком роде: «ты сказал, что чем светлее у человека волосы, тем ближе он к бесцветности.
При этом подразумевалось бы: «Я знаю, как стал бы ты держать себя, оставаясь: ведь
так, чтобы ничем не обнаружить своего чувства, потому что только
в этом
случае ты и не будешь негодяем, оставаясь.
— Рассказывая про завод, друг мой Верочка, я забыл сказать тебе одну вещь о новом своем месте, это, впрочем, неважно и говорить об этом не стоило, а на
случай скажу; но только у меня просьба: мне хочется спать, тебе тоже;
так если чего не договорю о заводе, поговорим завтра, а теперь скажу
в двух словах.
При всей дикости этого
случая Рахметов был совершенно прав: и
в том, что начал
так, потому что ведь он прежде хорошо узнал обо мне и только тогда уже начал дело, и
в том, что
так кончил разговор; я действительно говорил ему не то, что думал, и он, действительно, имел право назвать меня лжецом, и это нисколько не могло быть обидно, даже щекотливо для меня «
в настоящем
случае», по его выражению, потому что
такой был
случай, и он, действительно, мог сохранять ко мне прежнее доверие и, пожалуй, уважение.
Через год после того, как пропал Рахметов, один из знакомых Кирсанова встретил
в вагоне, по дороге из Вены
в Мюнхен, молодого человека, русского, который говорил, что объехал славянские земли, везде сближался со всеми классами,
в каждой земле оставался постольку, чтобы достаточно узнать понятия, нравы, образ жизни, бытовые учреждения, степень благосостояния всех главных составных частей населения, жил для этого и
в городах и
в селах, ходил пешком из деревни
в деревню, потом точно
так же познакомился с румынами и венграми, объехал и обошел северную Германию, оттуда пробрался опять к югу,
в немецкие провинции Австрии, теперь едет
в Баварию, оттуда
в Швейцарию, через Вюртемберг и Баден во Францию, которую объедет и обойдет точно
так же, оттуда за тем же проедет
в Англию и на это употребит еще год; если останется из этого года время, он посмотрит и на испанцев, и на итальянцев, если же не останется времени —
так и быть, потому что это не
так «нужно», а те земли осмотреть «нужно» — зачем же? — «для соображений»; а что через год во всяком
случае ему «нужно» быть уже
в Северо — Американских штатах, изучить которые более «нужно» ему, чем какую-нибудь другую землю, и там он останется долго, может быть, более года, а может быть, и навсегда, если он там найдет себе дело, но вероятнее, что года через три он возвратится
в Россию, потому что, кажется,
в России, не теперь, а тогда, года через три — четыре, «нужно» будет ему быть.
Но каждый порядочный человек вовсе не счел бы геройством поступить на месте этих изображенных мною людей точно
так же, как они, и совершенно готов к этому, если бы
так случилось, и много раз поступал не хуже
в случаях не менее, или даже и более трудных, и все-таки не считает себя удивительным человеком, а только думает о себе, что я, дескать,
так себе, ничего, довольно честный человек.
— Конечно, мой милый. Мы говорили, отчего до сих пор факты истории
так противоречат выводу, который слишком вероятен по наблюдениям над частною жизнью и над устройством организма. Женщина играла до сих пор
такую ничтожную роль
в умственной жизни потому, что господство насилия отнимало у ней и средства к развитию, и мотивы стремиться к развитию. Это объяснение достаточное. Но вот другой
такой же
случай. По размеру физической силы, организм женщины гораздо слабее; но ведь организм ее крепче, — да?
Но только вместе с головою, своей головы он не пожалел бы для нее, точно
так же не поленился бы и протянуть руку; то есть
в важных
случаях,
в критические моменты его рука
так же готова и
так же надежна, как рука Кирсанова, — и он слишком хорошо доказывал это своею женитьбою, когда пожертвовал для нее всеми любимыми тогдашними мыслями о своей ученой карьере и не побоялся рискнуть на голод.
Но ясно, что у девушки сильный характер, если она
так долго скрывала самое расстройство и если во все время не дала отцу ни одного
случая отгадать ее причину; виден сильный характер и
в спокойном тоне ее ответов на консилиуме.
Конечно,
в других
таких случаях Кирсанов и не подумал бы прибегать к подобному риску. Гораздо проще: увезти девушку из дому, и пусть она венчается, с кем хочет. Но тут дело запутывалось понятиями девушки и свойствами человека, которого она любила. При своих понятиях о неразрывности жены с мужем она стала бы держаться за дрянного человека, когда бы уж и увидела, что жизнь с ним — мучение. Соединить ее с ним — хуже, чем убить. Потому и оставалось одно средство — убить или дать возможность образумиться.
А впрочем, любили ль они друг друга? Начать хотя с нее. Был один
случай,
в котором выказалась с ее стороны заботливость о Бьюмонте, но как же и кончился этот
случай! Вовсе не
так, как следовало бы ожидать по началу. Бьюмонт заезжал к Полозовым решительно каждый день, иногда надолго, иногда ненадолго. но все-таки каждый день; на этом-то и была основана уверенность Полозова, что он хочет сватать Катерину Васильевну; других оснований для
такой надежды не было. Но вот однажды прошел вечер, Бьюмонта нет.
— Хорошо… ребяческое чувство, которое не дает никакой гарантии. Это годится для того, чтобы шутить, вспоминая, и грустить, если хотите, потому что здесь есть очень прискорбная сторона. Вы спаслись только благодаря особенному, редкому
случаю, что дело попало
в руки
такого человека, как Александр.
Неточные совпадения
Хлестаков. Чрезвычайно неприятна. Привыкши жить, comprenez vous [понимаете ли (фр.).],
в свете и вдруг очутиться
в дороге: грязные трактиры, мрак невежества… Если б, признаюсь, не
такой случай, который меня… (посматривает на Анну Андреевну и рисуется перед ней)
так вознаградил за всё…
Хлестаков. Я, признаюсь, рад, что вы одного мнения со мною. Меня, конечно, назовут странным, но уж у меня
такой характер. (Глядя
в глаза ему, говорит про себя.)А попрошу-ка я у этого почтмейстера взаймы! (Вслух.)Какой странный со мною
случай:
в дороге совершенно издержался. Не можете ли вы мне дать триста рублей взаймы?
)Мы, прохаживаясь по делам должности, вот с Петром Ивановичем Добчинским, здешним помещиком, зашли нарочно
в гостиницу, чтобы осведомиться, хорошо ли содержатся проезжающие, потому что я не
так, как иной городничий, которому ни до чего дела нет; но я, я, кроме должности, еще по христианскому человеколюбию хочу, чтоб всякому смертному оказывался хороший прием, — и вот, как будто
в награду,
случай доставил
такое приятное знакомство.
Стародум. Оставя его, поехал я немедленно, куда звала меня должность. Многие
случаи имел я отличать себя. Раны мои доказывают, что я их и не пропускал. Доброе мнение обо мне начальников и войска было лестною наградою службы моей, как вдруг получил я известие, что граф, прежний мой знакомец, о котором я гнушался вспоминать, произведен чином, а обойден я, я, лежавший тогда от ран
в тяжкой болезни.
Такое неправосудие растерзало мое сердце, и я тотчас взял отставку.
Стародум. Взяв отставку, приехал я
в Петербург. Тут слепой
случай завел меня
в такую сторону, о которой мне отроду и
в голову не приходило.