Неточные совпадения
И вот они, для пользы любимой науки, — они ужасные охотники бранить медицину, только посвящают все свои силы ее пользе, — они отказываются от богатства, даже от довольства, и сидят в гошпиталях, делая,
видите ли, интересные для науки наблюдения, режут лягушек, вскрывают
сотни трупов ежегодно и при первой возможности обзаводятся химическими лабораториями.
Если я прочел Адама Смита, Мальтуса, Рикардо и Милля, я знаю альфу и омегу этого направления и мне не нужно читать ни одного из
сотен политико — экономов, как бы ни были они знамениты; я по пяти строкам с пяти страниц
вижу, что не найду у них ни одной свежей мысли, им принадлежащей, все заимствования и искажения.
Рахметов отпер дверь с мрачною широкою улыбкою, и посетитель
увидел вещь, от которой и не Аграфена Антоновна могла развести руками: спина и бока всего белья Рахметова (он был в одном белье) были облиты кровью, под кроватью была кровь, войлок, на котором он спал, также в крови; в войлоке были натыканы
сотни мелких гвоздей шляпками с — исподи, остриями вверх, они высовывались из войлока чуть не на полвершка...
Лицо богини ее самой лицо, это ее живое лицо, черты которого так далеки от совершенства, прекраснее которого
видит она каждый день не одно лицо; это ее лицо, озаренное сиянием любви, прекраснее всех идеалов, завещанных нам скульпторами древности и великими живописцами великого века живописи, да, это она сама, но озаренная сиянием любви, она, прекраснее которой есть
сотни лиц в Петербурге, таком бедном красотою, она прекраснее Афродиты Луврской, прекраснее доселе известных красавиц.
— Мне не нужно спрашивать, — сказал Сергеи Иванович, — мы видели и
видим сотни и сотни людей, которые бросают всё, чтобы послужить правому делу, приходят со всех сторон России и прямо и ясно выражают свою мысль и цель. Они приносят свои гроши или сами идут и прямо говорят зачем. Что же это значит?
Однако, едва только я вступил в светлую паркетную залу, наполненную народом, и
увидел сотни молодых людей в гимназических мундирах и во фраках, из которых некоторые равнодушно взглянули на меня, и в дальнем конце важных профессоров, свободно ходивших около столов и сидевших в больших креслах, как я в ту же минуту разочаровался в надежде обратить на себя общее внимание, и выражение моего лица, означавшее дома и еще в сенях как бы сожаление в том, что я против моей воли имею вид такой благородный и значительный, заменилось выражением сильнейшей робости и некоторого уныния.
Он кончил, а я стоял и все слушал. Я удивлялся только тому: как это мне самому сто раз не пришли в голову мысли столь простые и естественные. Каждый день я
вижу сотни телег, а никогда-таки не приходило на мысль, что тут-то именно и сидит вся суть цивилизующего русского дела. По-видимому, и Пьер убедился, что я понял его намерения, потому что прервал свои объяснения и ласково сказал мне:
Неточные совпадения
Постой! уж скоро странничек // Доскажет быль афонскую, // Как турка взбунтовавшихся // Монахов в море гнал, // Как шли покорно иноки // И погибали
сотнями — // Услышишь шепот ужаса, //
Увидишь ряд испуганных, // Слезами полных глаз!
«Я имею право гордиться обширностью моего опыта», — думал он дальше, глядя на равнину, где непрерывно, неутомимо шевелились
сотни серых фигур и над ними колебалось облако разноголосого, пестрого шума. Можно смотреть на эту бессмысленную возню, слушать ее звучание и — не
видеть, не слышать ничего сквозь трепетную сетку своих мыслей, воспоминаний.
Самгин согласился, надеясь
увидеть проповедника, подобного Диомидову, и
сотню угнетенных жизнью людей, которые слушают его от скуки, оттого, что им некуда девать себя.
Самгин
видел, что рабочие медленно двигаются на солдат, слышал, как все более возбужденно покрикивают
сотни голосов, а над ними тяжелый, трубный голос кочегара:
И не одну
сотню раз Клим Самгин
видел, как вдали, над зубчатой стеной елового леса краснеет солнце, тоже как будто усталое,
видел облака, спрессованные в такую непроницаемо плотную массу цвета кровельного железа, что можно было думать: за нею уж ничего нет, кроме «черного холода вселенской тьмы», о котором с таким ужасом говорила Серафима Нехаева.