Неточные совпадения
Словом, Сторешников с каждым днем все тверже думал жениться, и через неделю, когда Марья Алексевна,
в воскресенье,
вернувшись от поздней обедни, сидела и обдумывала, как ловить его, он сам явился с предложением. Верочка не выходила из своей комнаты, он мог говорить только с Марьею Алексевною. Марья Алексевна, конечно, сказала, что она с своей стороны считает
себе за большую честь, но, как любящая мать, должна узнать мнение дочери и просит пожаловать за ответом завтра поутру.
Но и благодетельная Маша ненадолго прогнала эти пять маленьких слов, сначала они сами не смели явиться, они вместо
себя прислали опровержение
себе: «но я должна ехать», и только затем прислали, чтобы самим
вернуться, под прикрытием этого опровержения:
в один миг с ним опять явились их носители, четыре маленькие слова, «он не хочет этого», и
в тот же миг эти четыре маленькие слова опять превратились
в пять маленьких слов: «и мне не хочется этого».
Ей пришла мысль, что она могла бы быть матерью, если бы он не был женат, и мысль о материнстве в первый раз заставила ее
вернуться в себя, думать не о том, что подумают и скажут о ней другие, а о своей, настоящей своей жизни.
Неточные совпадения
«Всё-таки он хороший человек, правдивый, добрый и замечательный
в своей сфере, — говорила
себе Анна,
вернувшись к
себе, как будто защищая его пред кем-то, кто обвинял его и говорил, что его нельзя любить. Но что это уши у него так странно выдаются! Или он обстригся?»
Как ни сильно желала Анна свиданья с сыном, как ни давно думала о том и готовилась к тому, она никак не ожидала, чтоб это свидание так сильно подействовало на нее.
Вернувшись в свое одинокое отделение
в гостинице, она долго не могла понять, зачем она здесь. «Да, всё это кончено, и я опять одна», сказала она
себе и, не снимая шляпы, села на стоявшее у камина кресло. Уставившись неподвижными глазами на бронзовые часы, стоявшие на столе между окон, она стала думать.
Сделав большой круг по Газетному переулку и Кисловке, он
вернулся опять
в гостиницу и, положив пред
собой часы, сел, ожидая двенадцати.
Это невинное веселье выборов и та мрачная, тяжелая любовь, к которой он должен был
вернуться, поразили Вронского своею противоположностью. Но надо было ехать, и он по первому поезду,
в ночь, уехал к
себе.
Она услыхала порывистый звонок Вронского и поспешно утерла эти слезы, и не только утерла слезы, но села к лампе и развернула книгу, притворившись спокойною. Надо было показать ему, что она недовольна тем, что он не
вернулся, как обещал, только недовольна, но никак не показывать ему своего горя и, главное, жалости о
себе. Ей можно было жалеть о
себе, но не ему о ней. Она не хотела борьбы, упрекала его за то, что он хотел бороться, но невольно сама становилась
в положение борьбы.