Неточные совпадения
И опять ахнула тяжелая пушка… Теперь снаряд упал почти рядом с крайним
орудием сербской
батареи и один из находившихся около зарядного ящика артиллеристов, их числа орудийной прислуги, тяжело охнув, стал медленно опускаться на землю. Несчастному снесло половину плеча и руку осколком снаряда. Иоле вздрогнул всем телом и метнулся, было, вперед...
Молодой артиллерийский офицерик с крестом Георгия на груди, ехавший верхом рядом с легкой
батареей полевых
орудий, осадил своего гнедого жеребца и дал проехать мимо себя всем шестнадцати
орудиям своей части.
Пропустив мимо себя
орудия, Иоле с радостным и легким чувством поскакал вперед. Впереди
батареи ехал его брат Танасио. Лицо пожилого капитана было, как всегда, озабочено и сурово. Брови нахмурены, губы сжаты. Впрочем, нынче эти брови показались Иоле более нахмуренными, нежели обыкновенно. Иоле видел ясно, что тревожные думы осаждают голову брата. Ему стало бесконечно жаль его. Захотелось приласкать этого закаленного, сурового воина, который так мастерски умел владеть собою и своим настроением.
Ha краю высокого берега поставили
орудия батареи капитана Петровича.
Бледный, сосредоточенный стоял на вышке горы капитан Танасио, руководя прицелами своей
батареи. Между выстрелами
орудий он то и дело подносил бинокль к глазам, зорко оглядывая ведущую от леса, среди кукурузных полей, дорогу, По этому пути должно было подойти к ним давно и страстно, ожидаемое войско королевича.
Все меньшее и меньшее число сербских
орудий отвечало неумолкавшим тяжелым австрийским пушкам. И соседняя с
батареей Петровича артиллерийская часть тоже значительно понизила свой грозный голос.
До ушей Иоле долетел этот отважный ответ, достойный его героя-брата. Юноша весь загорелся, весь ожил, услыша его. Глаза его сверкнули, как раскаленные уголья. Он бросился с криком «живио» к двум уцелевшим от австрийских снарядов
орудиям, с оставшейся y них в живых батарейной прислугой и в последний раз скомандовал: пли! В последний раз, потому что передовые части синей лавины уже докатились до подножия горы, занятой их
батареей и сейчас ожесточенно дрались с пехотинцами-юнаками, защищавшими там внизу гору.
Со сверхъестественной силою, истекающий кровью, юноша бросился ко второму
орудию и, прежде нежели налетевшие на
батарей швабы, могли сделать с ним что-либо, Иоле вместе с
орудием покатился с обрыва вниз…
Прилегавшая к русским позициям местность была сплошь покрыта болотом, на вязкой почве которого не было никакой возможности уставить тяжелых
орудий, чтобы принять с равной силой вызов неприятельских
батарей.
Необходимо было, значит, нынче же ночью просить подкрепления y главного начальства в виде хотя бы одной
батареи тяжелых
орудий.
Но вот снова с горы из-за леса, занятого теперь русскими
батареями, грянули русские пушки. Они словно вдохнули новую бодрость в русских богатырей. Теперь могучее «ура» полилось уже далеко впереди, над самыми неприятельскими окопами. Австрийцы и немцы беспорядочно отступали, бросая
орудия и снаряды, бросая винтовки, сабли и патронные ящики. На одних передках
орудий улепетывала батарейная прислуга, спасаясь беспорядочным бегством.
Неточные совпадения
Они теперь мечутся, меряют
орудия, когда они на них наведены, хотят в одну минуту выучиться строить
батареи, лить пушки, ядра и даже — стрелять.
Он являл чудеса храбрости: солдаты обыкновенно стаскивали его с
батарей, потому что он до тех пор разговаривал с неприятелем пушкою, что портил даже
орудие, — мир праху его!
— А вот я рад, что и вы здесь, капитан, — сказал он морскому офицеру, в штаб-офицерской шинели, с большими усами и Георгием, который вошел в это время в блиндаж и просил генерала дать ему рабочих, чтобы исправить на его
батарее две амбразуры, которые были засыпаны. — Мне генерал приказал узнать, — продолжал Калугин, когда командир
батареи перестал говорить с генералом, — могут ли ваши
орудия стрелять по траншее картечью?
Это чувство было и у смертельно раненого солдата, лежащего между пятьюстами такими же ранеными на каменном полу Павловской набережной и просящего Бога о смерти, и у ополченца, из последних сил втиснувшегося в плотную толпу, чтобы дать дорогу верхом проезжающему генералу, и у генерала, твердо распоряжающегося переправой и удерживающего торопливость солдат, и у матроса, попавшего в движущийся батальон, до лишения дыхания сдавленного колеблющеюся толпой, и у раненого офицера, которого на носилках несли четыре солдата и, остановленные спершимся народом, положили наземь у Николаевской
батареи, и у артиллериста, 16 лет служившего при своем
орудии и, по непонятному для него приказанию начальства, сталкивающего
орудие с помощью товарищей с крутого берега в бухту, и у флотских, только-что выбивших закладки в кораблях и, бойко гребя, на баркасах отплывающих от них.
Пройдя еще шагов триста, вы снова выходите на
батарею — на площадку, изрытую ямами и обставленную турами, насыпанными землей,
орудиями на платформах и земляными валами.