Неточные совпадения
В 9 часов утра в класс вошли начальство и экзаменаторы-ассистенты. После прочитанной молитвы «Пред ученьем» все разместились за
длинным зеленым столом, и отец Филимон, смешав билеты, начал вызывать воспитанниц. Он был в новой темно-синей
рясе и улыбался ласково и ободряюще. «Сильные» вызывались в конце, «слабых» же экзаменовали раньше.
Над самым телом Макара, толкая его ногою, стоял старый попик Иван. Его
длинная ряса была покрыта снегом; снег виднелся на меховом бергесе (шапке), на плечах, в длинной бороде попа Ивана. Всего удивительнее было то обстоятельство, что это был тот самый попик Иван, который умер назад тому четыре года.
При встрече он первый с непривычной торопливостью снимал широкополую шляпу и, уходя, чувствовал, как чаще и лотошливее становятся его шаги — шаги человека, которому стыдно и страшно, — и путаются в
длинной рясе жилистые ноги.
Неточные совпадения
У ограды первой встретился нам иезуит в черной
рясе, в черной шляпе с длинными-предлинными полями — вы знаете эту шляпу.
Плюсна одной ноги у него была отрублена, он ходил прихрамывая, с
длинной палкой в руке, зиму и лето в легкой, тонкой поддевке, похожей на
рясу, в бархатном картузе странной формы, похожем на кастрюлю.
Запирая на ночь дверь переднего покоя, Аксинья усмотрела на платейной вешалке нечто висящее, как бы не нам принадлежащее, и когда мы с Наташей на сие были сею служанкой позваны, то нашли: во-первых, темно-коричневый французского гроденаплю подрясник; во-вторых, богатый гарусный пояс с пунцовыми лентами для завязок, а в-третьих, драгоценнейшего зеленого неразрезного бархату
рясу; в-четвертых же, в
длинном куске коленкора полное иерейское облачение.
Поп пришёл и даже испугал его своим видом — казалось, он тоже только что поборол жестокую болезнь: стал
длиннее, тоньше, на костлявом лице его, в тёмных ямах, неустанно горели почти безумные глаза, от него жарко пахло перегоревшей водкой. Сидеть же как будто вовсе разучился, всё время расхаживал, топая тяжёлыми сапогами, глядя в потолок, оправляя волосы,
ряса его развевалась тёмными крыльями, и, несмотря на
длинные волосы, он совершенно утратил подобие церковнослужителя.
Длинной рукою, окрылённой чёрным рукавом
рясы, отец Никодим отвёл протянутые к нему сложенные горстью руки брата и сказал тихо, без радости: