Мои глаза были все так же сухи и в то время, когда дрожащие от волнения голоса старших пропели «Вечную память», когда кончилась панихида и отец Филимон, разжав
восковые руки покойницы, положил в них образок святой Нины.
Он прошел мимо трупа, лежавшего на спине, и только одним глазом видел какое-то странное положение
восковой руки и темно-красное пятно на голове и не стал рассматривать.
Яркий восковой свет с высоких серебряных подсвечников падал на бледный лоб усопшей, на тяжелые
восковые руки и окаменелые складки покрова, страшно поднимающегося на коленях и пальцах ног.
Неточные совпадения
За ширмами, на постели, среди подушек, лежала, освещаемая темным светом маленького ночника, как
восковая, молодая белокурая женщина. Взгляд был горяч, но сух, губы тоже жаркие и сухие. Она хотела повернуться, увидев его, сделала живое движение и схватилась
рукой за грудь.
Особенная эта служба состояла в том, что священник, став перед предполагаемым выкованным золоченым изображением (с черным лицом и черными
руками) того самого Бога, которого он ел, освещенным десятком
восковых свечей, начал странным и фальшивым голосом не то петь, не то говорить следующие слова: «Иисусе сладчайший, апостолов славо, Иисусе мой, похвала мучеников, владыко всесильне, Иисусе, спаси мя, Иисусе спасе мой, Иисусе мой краснейший, к Тебе притекающего, спасе Иисусе, помилуй мя, молитвами рождшия Тя, всех, Иисусе, святых Твоих, пророк же всех, спасе мой Иисусе, и сладости райския сподоби, Иисусе человеколюбче!»
В углу, занятом иконами, перевитыми плющом, у Яскульской вместе с вербой и «громницей» [«Громницей» называется
восковая свеча, которую зажигают в сильные бури, а также дают в
руки умирающим.] хранились какие-то мешочки с травами и корнями, которыми она лечила мужа и приходивших к ней деревенских баб и мужиков.
Все затихло в комнате; слышалось только слабое потрескивание
восковых свечей, да иногда стук
руки по столу, да восклицание или счет очков, да широкой волной вливалась в окна, вместе с росистой прохладой, могучая, до дерзости звонкая, песнь соловья.
Посадив Вязмитинову, Розанов вошел за ширмы. Лиза лежала навзничь, закинув назад голову, зубы ее были стиснуты, а посиневшие губы открыты. На неподвижной груди ее лежал развернутый платочек Абрамовны с тремя
восковыми свечечками, четвертая тихо теплилась в замершей
руке Лизы. Абрамовна, наклонив голову, шептала молитву и заводила веками остановившиеся глаза Лизы.