— Горе мне! — повторяла я. — Горе мне! Я его выдала! Я его предала! О, глупая, тупоголовая, жалкая девчонка! Не сумела сдержать своего порыва! Не сумела скрыть своего изумления! Раскудахталась, как
глупая курица! О, гадкая, слабая, малодушная девчонка!
— Ну чем лучше меня
глупые куры? А их кормят, за ними ухаживают, их берегут, — жаловалась она Канарейке. — Тоже вот взять голубей… Какой от них толк, а нет-нет и бросят им горсточку овса. Тоже глупая птица… А чуть я подлечу — меня сейчас все и начинают гнать в три шеи. Разве это справедливо? Да еще бранят вдогонку: «Эх ты, ворона!» А ты заметила, что я получше других буду да и покрасивее?.. Положим, про себя этого не приходится говорить, а заставляют сами. Не правда ли?
Мать твою в эт-твою! // Ветер, как сумасшедший мельник, // Крутит жерновами облаков // День и ночь… // День и ночь… // А народ ваш сидит, бездельник, // И не хочет себе ж помочь. // Нет бездарней и лицемерней, // Чем ваш русский равнинный мужик! // Коль живет он в Рязанской губернии, // Так о Тульской не хочет тужить. // То ли дело Европа? // Там тебе не вот эти хаты, // Которым, как
глупым курам, // Головы нужно давно под топор…
Неточные совпадения
Там обыкновенно кроют их шатром, так же как тетеревов, но куропатки гораздо повадливее и смирнее, то есть
глупее; тетеревиная стая иногда сидит около привады, пристально глядит на нее, но нейдет и не пойдет совсем; иногда несколько тетеревов клюют овсяные снопы на приваде ежедневно, а другие только прилетают смотреть; но куропатки с первого раза все бросаются на рассыпанный корм, как дворовые
куры; тетеревов надобно долго приучать, а куропаток кроют на другой же день; никогда нельзя покрыть всю тетеревиную стаю, а куропаток, напротив, непременно перекроют всех до одной.
Юсов. Что ж, дядюшка-то
глупее вас? А,
глупее? Меньше вас понимает в жизни? Да ведь это
курам на смех. Ведь этак вы когда-нибудь уморите со смеху. Помилуйте, пощадите, у меня семейство.
Легенда эта (в смысле результата) всегда казалась мне достойной вероятия, и я вполне искренно думал, что человек, зарезавший драгоценную
курицу, был
глупый человек и совершенно правильно за свою глупость пострадал.
Видят мужики: хоть и
глупый у них помещик, а разум ему дан большой. Сократил он их так, что некуда носа высунуть: куда ни глянут — всё нельзя, да не позволено, да не ваше! Скотинка на водопой выйдет — помещик кричит: «Моя вода!» —
курица за околицу выбредет — помещик кричит: «Моя земля!» И земля, и вода, и воздух — все его стало! Лучины не стало мужику в светец зажечь, прута не стало, чем избу вымести. Вот и взмолились крестьяне всем миром к Господу Богу:
Одни
куры, не боясь жары, кое-как убивали время, разгребая лапами сухую землю против кухонного крыльца, в которой, как они отлично знали, не было уже ни одного зернышка; да и то петуху, должно быть, приходилось плохо, потому что иногда он принимал
глупый вид и во все горло кричал: «какой ска-ан-да-ал!!»