Неточные совпадения
— Нина Израэл, — сказала она, положив мне на плечо свою красивую, нежную руку, — вам делает
честь подобное заступничество за подругу… Бескорыстная
дружба — одно из лучших проявлений
в нашей жизни. Нина Израэл, ради вас я прощаю вашу подругу Рамзай! И,
в свою очередь, извиняюсь перед господином Ренталем за то, что
в моем институте учится такая дерзкая, невоспитанная барышня, как она.
Неточные совпадения
Но
дружбы нет и той меж нами. // Все предрассудки истребя, // Мы
почитаем всех нулями, // А единицами — себя. // Мы все глядим
в Наполеоны; // Двуногих тварей миллионы // Для нас орудие одно, // Нам чувство дико и смешно. // Сноснее многих был Евгений; // Хоть он людей, конечно, знал // И вообще их презирал, — // Но (правил нет без исключений) // Иных он очень отличал // И вчуже чувство уважал.
Обломов хотя и прожил молодость
в кругу всезнающей, давно решившей все жизненные вопросы, ни во что не верующей и все холодно, мудро анализирующей молодежи, но
в душе у него теплилась вера
в дружбу,
в любовь,
в людскую
честь, и сколько ни ошибался он
в людях, сколько бы ни ошибся еще, страдало его сердце, но ни разу не пошатнулось основание добра и веры
в него. Он втайне поклонялся чистоте женщины, признавал ее власть и права и приносил ей жертвы.
— Ах, какое счастье… выздоравливать, — медленно произнесла она, как будто расцветая, и обратила к нему взгляд такой глубокой признательности, такой горячей, небывалой
дружбы, что
в этом взгляде почудилась ему искра, которую он напрасно ловил
почти год. По нем пробежала радостная дрожь.
— Я, может быть, объясню вам… И тогда мы простимся с вами иначе, лучше, как брат с сестрой, а теперь… я не могу! Впрочем, нет! — поспешно заключила, махнув рукой, — уезжайте! Да окажите
дружбу, зайдите
в людскую и скажите Прохору, чтоб
в пять часов готова была бричка, а Марину пошлите ко мне. На случай, если вы уедете без меня, — прибавила она задумчиво,
почти с грустью, — простимтесь теперь! Простите меня за мои странности… (она вздохнула) и примите поцелуй сестры…
К бабушке он питал какую-то почтительную,
почти благоговейную
дружбу, но пропитанную такой теплотой, что по тому только, как он входил к ней, садился, смотрел на нее, можно было заключить, что он любил ее без памяти. Никогда, ни
в отношении к ней, ни при ней, он не обнаружил, по своему обыкновению, признака короткости, хотя был ежедневным ее гостем.