Неточные совпадения
Г-жа Простакова (осматривая кафтан на Митрофане). Кафтан весь испорчен. Еремеевна, введи сюда мошенника Тришку. (Еремеевна отходит.) Он, вор, везде его обузил. Митрофанушка, друг мой!
Я чаю,
тебя жмет до смерти. Позови сюда отца.
Г-жа Простакова (Тришке). А
ты, скот, подойди поближе. Не говорила ль
я тебе, воровская харя, чтоб
ты кафтан пустил шире. Дитя, первое, растет; другое, дитя и без узкого кафтана деликатного сложения. Скажи, болван, чем
ты оправдаешься?
Г-жа Простакова. Что, что
ты от
меня прятаться изволишь? Вот, сударь, до чего
я дожила с твоим потворством. Какова сыну обновка к дядину сговору? Каков кафтанец Тришка сшить изволил?
Простаков. Да
я думал, матушка, что
тебе так кажется.
Простаков. В этом
я тебе, матушка, и верил и верю.
Скотинин. Кого? За что? В день моего сговора!
Я прошу
тебя, сестрица, для такого праздника отложить наказание до завтрева; а завтра, коль изволишь,
я и сам охотно помогу. Не будь
я Тарас Скотинин, если у
меня не всякая вина виновата. У
меня в этом, сестрица, один обычай с
тобою. Да за что ж
ты так прогневалась?
Скотинин. Ну, Митрофанушка,
ты,
я вижу, матушкин сынок, а не батюшкин!
Г-жа Простакова. Не умирал! А разве ему и умереть нельзя? Нет, сударыня, это твои вымыслы, чтоб дядюшкою своим нас застращать, чтоб мы дали
тебе волю. Дядюшка-де человек умный; он, увидя
меня в чужих руках, найдет способ
меня выручить. Вот чему
ты рада, сударыня; однако, пожалуй, не очень веселись: дядюшка твой, конечно, не воскресал.
Разве
ты не знаешь, что уж несколько лет от
меня его и в памятцах за упокой поминали?
Г-жа Простакова. О матушка! Знаю, что
ты мастерица, да лих не очень
тебе верю. Вот,
я чаю, учитель Митрофанушкин скоро придет. Ему велю…
Г-жа Простакова (бросаясь обнимать Софью). Поздравляю, Софьюшка! Поздравляю, душа моя!
Я вне себя от радости! Теперь
тебе надобен жених.
Я,
я лучшей невесты и Митрофанушке не желаю. То — то дядюшка! То-то отец родной!
Я и сама все-таки думала, что Бог его хранит, что он еще здравствует.
Г-жа Простакова (к Софье). Софьюшка, душа моя! пойдем ко
мне в спальню.
Мне крайняя нужда с
тобой поговорить. (Увела Софью.)
Милон. Как
я рад, мой любезный друг, что нечаянно увиделся с
тобою! Скажи, каким случаем…
Ты что задумался, мой друг, скажи
мне, долго ль здесь останесся?
Милон. Счастлив
ты, мой друг, будучи в состоянии облегчать судьбу несчастных. Не знаю, что
мне делать в горестном моем положении.
Софья (в восхищении). Милон!
тебя ли
я вижу?
Милон. Вот та, которая владеет моим сердцем. Любезная Софья! Скажи
мне, каким случаем здесь нахожу
тебя?
Правдин. Мой друг! Не спрашивай о том, что столько ей прискорбно…
Ты узнаешь от
меня, какие грубости…
Милон. А! теперь
я вижу мою погибель. Соперник мой счастлив!
Я не отрицаю в нем всех достоинств. Он, может быть, разумен, просвещен, любезен; но чтоб мог со
мною сравниться в моей к
тебе любви, чтоб…
Милон. Как! Таков-то мой соперник? А, любезная Софья, на что
ты и шуткою
меня терзаешь?
Ты знаешь, как легко страстный человек огорчается и малейшим подозрением.
Скотинин.
Я никуда не шел, а брожу, задумавшись. У
меня такой обычай, как что заберу в голову, то из нее гвоздем не выколотишь. У
меня, слышь
ты, что вошло в ум, тут и засело. О том вся и дума, то только и вижу во сне, как наяву, а наяву, как во сне.
Скотинин. Ох, братец, друг
ты мой сердешный! Со
мною чудеса творятся. Сестрица моя вывезла
меня скоро-наскоро из моей деревни в свою, а коли так же проворно вывезет
меня из своей деревни в мою, то могу пред целым светом по чистой совести сказать: ездил
я ни по что, привез ничего.
Скотинин. Сам
ты, умный человек, порассуди. Привезла
меня сестра сюда жениться. Теперь сама же подъехала с отводом: «Что-де
тебе, братец, в жене; была бы де у
тебя, братец, хорошая свинья». Нет, сестра!
Я и своих поросят завести хочу.
Меня не проведешь.
Скотинин. Эка притча!
Я другому не помеха. Всякий женись на своей невесте.
Я чужу не трону, и мою чужой не тронь же. (Софье.)
Ты не бось, душенька.
Тебя у
меня никто не перебьет.
Скотинин. Суженого конем не объедешь, душенька!
Тебе на свое счастье грех пенять.
Ты будешь жить со
мною припеваючи. Десять тысяч твоего доходу! Эко счастье привалило; да
я столько родясь и не видывал; да
я на них всех свиней со бела света выкуплю; да
я, слышь
ты, то сделаю, что все затрубят: в здешнем-де околотке и житье одним свиньям.
Скотинин. Худой покой! ба! ба! ба! да разве светлиц у
меня мало? Для нее одной отдам угольную с лежанкой. Друг
ты мой сердешный! коли у
меня теперь, ничего не видя, для каждой свинки клевок особливый, то жене найду светелку.
Митрофан. Ну, еще слово молви, стара хрычовка! Уж
я те отделаю;
я опять нажалуюсь матушке, так она
тебе изволит дать таску по-вчерашнему.
Скотинин. Митрофан!
Ты теперь от смерти на волоску. Скажи всю правду; если б
я греха не побоялся,
я бы те, не говоря еще ни слова, за ноги да об угол. Да не хочу губить души, не найдя виноватого.
Митрофан. Что
ты, дядюшка, белены объелся? Да
я знать не знаю, за что
ты на
меня вскинуться изволил.
Скотинин. Смотри ж, не отпирайся, чтоб
я в сердцах с одного разу не вышиб из
тебя духу. Тут уж руки не подставишь. Мой грех. Виноват Богу и государю. Смотри, не клепли ж и на себя, чтоб напрасных побой не принять.
Г-жа Простакова. Что? Что
ты это, Пафнутьич, врешь?
Я не вслушалась.
Г-жа Простакова.
Ты же еще, старая ведьма, и разревелась. Поди, накорми их с собою, а после обеда тотчас опять сюда. (К Митрофану.) Пойдем со
мною, Митрофанушка.
Я тебя из глаз теперь не выпущу. Как скажу
я тебе нещечко, так пожить на свете слюбится. Не век
тебе, моему другу, не век
тебе учиться.
Ты, благодаря Бога, столько уже смыслишь, что и сам взведешь деточек. (К Еремеевне.) С братцем переведаюсь не по-твоему. Пусть же все добрые люди увидят, что мама и что мать родная. (Отходит с Митрофаном.)
Стародум. Каков
ты.
Я говорю без чинов. Начинаются чины — перестает искренность.
Стародум. Ему многие смеются.
Я это знаю. Быть так. Отец мой воспитал
меня по-тогдашнему, а
я не нашел и нужды себя перевоспитывать. Служил он Петру Великому. Тогда один человек назывался
ты, а не вы. Тогда не знали еще заражать людей столько, чтоб всякий считал себя за многих. Зато нонче многие не стоят одного. Отец мой у двора Петра Великого…
Вдруг мой граф сильно наморщился и, обняв
меня, сухо: «Счастливый
тебе путь, — сказал
мне, — а
я ласкаюсь, что батюшка не захочет со
мною расстаться».
Стародум. Ко двору.
Меня взяли ко двору. А? Как
ты об этом думаешь?
Стародум. Тут не самолюбие, а, так называть, себялюбие. Тут себя любят отменно; о себе одном пекутся; об одном настоящем часе суетятся.
Ты не поверишь.
Я видел тут множество людей, которым во все случаи их жизни ни разу на мысль не приходили ни предки, ни потомки.
Стародум. От двора, мой друг, выживают двумя манерами. Либо на
тебя рассердятся, либо
тебя рассердят.
Я не стал дожидаться ни того, ни другого. Рассудил, что лучше вести жизнь у себя дома, нежели в чужой передней.
Стародум (берет у Правдина табак). Как ни с чем? Табакерке цена пятьсот рублев. Пришли к купцу двое. Один, заплатя деньги, принес домой табакерку. Другой пришел домой без табакерки. И
ты думаешь, что другой пришел домой ни с чем? Ошибаешься. Он принес назад свои пятьсот рублев целы.
Я отошел от двора без деревень, без ленты, без чинов, да мое принес домой неповрежденно, мою душу, мою честь, мои правилы.
Стародум. Любезная Софья!
Я узнал в Москве, что
ты живешь здесь против воли.
Мне на свете шестьдесят лет. Случалось быть часто раздраженным, ино-гда быть собой довольным. Ничто так не терзало мое сердце, как невинность в сетях коварства. Никогда не бывал
я так собой доволен, как если случалось из рук вырвать добычь от порока.
Стародум.
Ты знаешь, что
я одной
тобой привязан к жизни.
Ты должна делать утешение моей старости, а мои попечении твое счастье. Пошед в отставку, положил
я основание твоему воспитанию, но не мог иначе основать твоего состояния, как разлучась с твоей матерью и с
тобою.
Г-жа Простакова. Пронозила!.. Нет, братец,
ты должен образ выменить господина офицера; а кабы не он, то б
ты от
меня не заслонился. За сына вступлюсь. Не спущу отцу родному. (Стародуму.) Это, сударь, ничего и не смешно. Не прогневайся. У
меня материно сердце. Слыхано ли, чтоб сука щенят своих выдавала? Изволил пожаловать неведомо к кому, неведомо кто.
Г-жа Простакова (обробев и иструсясь). Как! Это
ты!
Ты, батюшка! Гость наш бесценный! Ах,
я дура бессчетная! Да так ли бы надобно было встретить отца родного, на которого вся надежда, который у нас один, как порох в глазе. Батюшка! Прости
меня.
Я дура. Образумиться не могу. Где муж? Где сын? Как в пустой дом приехал! Наказание Божие! Все обезумели. Девка! Девка! Палашка! Девка!
Г-жа Простакова. А
ты разве девка, собачья
ты дочь? Разве у
меня в доме, кроме твоей скверной хари, и служанок нет? Палашка где?
Г-жа Простакова. Нечаянный твой приезд, батюшка, ум у
меня отнял; да дай хоть обнять
тебя хорошенько, благодетель наш!..
Правдин (Милону).
Я найду случай представить
тебя после.
Г-жа Простакова. Говори, Митрофанушка. Как — де, сударь,
мне не целовать твоей ручки?
Ты мой второй отец.
Стародум.
Я, сударь,
тебе ни отец, ни дядюшка.
Г-жа Простакова.
Я, братец, с
тобою лаяться не стану. (К Стародуму.) Отроду, батюшка, ни с кем не бранивалась. У
меня такой нрав. Хоть разругай, век слова не скажу. Пусть же, себе на уме, Бог тому заплатит, кто
меня, бедную, обижает.
Стародум.
Я это приметил, как скоро
ты, сударыня, из дверей показалась.