Неточные совпадения
Простаков.
По крайней мере я люблю его, как надлежит родителю, то-то умное дитя, то-то разумное, забавник, затейник; иногда я от него вне себя и от радости сам истинно не верю, что он мой сын.
Г-жа Простакова. Успеем, братец. Если ей это сказать прежде времени, то она может еще подумать, что мы ей докладываемся. Хотя
по муже, однако, я ей свойственница; а я люблю, чтоб и чужие меня слушали.
Простаков. Так
по соседству ее деревеньки?
По-французски и всем наукам обучает его немец Адам Адамыч Вральман.
Этому
по триста рубликов на год.
Скотинин. Хорошо, государь мой! А как
по фамилии, я не дослышал.
Скотинин (протянув руку). Ну, сестрица, скоряй же
по рукам.
Пишут ко мне, что,
по смерти ее матери, какая-то дальняя родня увезла ее в свои деревни.
Софья. Сегодня, однако же, в первый раз здешняя хозяйка переменила со мною свой поступок. Услышав, что дядюшка мой делает меня наследницею, вдруг из грубой и бранчивой сделалась ласковою до самой низкости, и я
по всем ее обинякам вижу, что прочит меня в невесты своему сыну.
Здесь Скотинин идет
по театру, задумавшись, и никто его не видит.
Скотинин. Ох, братец, друг ты мой сердешный! Со мною чудеса творятся. Сестрица моя вывезла меня скоро-наскоро из моей деревни в свою, а коли так же проворно вывезет меня из своей деревни в мою, то могу пред целым светом
по чистой совести сказать: ездил я ни
по что, привез ничего.
Митрофан. Ну, еще слово молви, стара хрычовка! Уж я те отделаю; я опять нажалуюсь матушке, так она тебе изволит дать таску по-вчерашнему.
Г-жа Простакова (к Милону). А, мой батюшка! Господин офицер! Я вас теперь искала
по всей деревне; мужа с ног сбила, чтоб принести вам, батюшка, нижайшее благодарение за добрую команду.
Г-жа Простакова. На него, мой батюшка, находит такой, по-здешнему сказать, столбняк. Ино — гда, выпуча глаза, стоит битый час как вкопанный. Уж чего — то я с ним не делала; чего только он у меня не вытерпел! Ничем не проймешь. Ежели столбняк и попройдет, то занесет, мой батюшка, такую дичь, что у Бога просишь опять столбняка.
Правдин.
По крайней мере, сударыня, вы не можете жаловаться на злой его нрав. Он смирен…
Г-жа Простакова. Ну, так теперь хотя по-русски прочти зады, Митрофанушка.
Г-жа Простакова (дрожа). Ну… а ты, бестия, остолбенела, а ты не впилась братцу в харю, а ты не раздернула ему рыла
по уши…
Г-жа Простакова. Да… да что… не твое дитя, бестия!
По тебе робенка хоть убей до смерти.
Г-жа Простакова. Ты же еще, старая ведьма, и разревелась. Поди, накорми их с собою, а после обеда тотчас опять сюда. (К Митрофану.) Пойдем со мною, Митрофанушка. Я тебя из глаз теперь не выпущу. Как скажу я тебе нещечко, так пожить на свете слюбится. Не век тебе, моему другу, не век тебе учиться. Ты, благодаря Бога, столько уже смыслишь, что и сам взведешь деточек. (К Еремеевне.) С братцем переведаюсь не по-твоему. Пусть же все добрые люди увидят, что мама и что мать родная. (Отходит с Митрофаном.)
Еремеевна.
По пяти рублей на год да
по пяти пощечин на день.
Стародум. Ему многие смеются. Я это знаю. Быть так. Отец мой воспитал меня по-тогдашнему, а я не нашел и нужды себя перевоспитывать. Служил он Петру Великому. Тогда один человек назывался ты, а не вы. Тогда не знали еще заражать людей столько, чтоб всякий считал себя за многих. Зато нонче многие не стоят одного. Отец мой у двора Петра Великого…
Стародум. В тогдашнем веке придворные были воины, да воины не были придворные. Воспитание дано мне было отцом моим
по тому веку наилучшее. В то время к научению мало было способов, да и не умели еще чужим умом набивать пустую голову.
Он был
по службе меня моложе, сын случайного отца, воспитан в большом свете и имел особливый случай научиться тому, что в наше воспитание еще и не входило.
Стародум. Любопытна. Первое показалось мне странно, что в этой стороне
по большой прямой дороге никто почти не ездит, а все объезжают крюком, надеясь доехать поскорее.
Стародум. Почтение! Одно почтение должно быть лестно человеку — душевное; а душевного почтения достоин только тот, кто в чинах не
по деньгам, а в знати не
по чинам.
Г-жа Простакова. Бредит, бестия! Как будто благородная! Зови же ты мужа, сына. Скажи им, что,
по милости Божией, дождались мы дядюшку любезной нашей Софьюшки; что второй наш родитель к нам теперь пожаловал,
по милости Божией. Ну, беги, переваливайся!
Стародум. К чему так суетиться, сударыня?
По милости Божией, я ваш не родитель;
по милости же Божией, я вам и незнаком.
Г-жа Простакова. Родной, батюшка. Вить и я
по отце Скотининых. Покойник батюшка женился на покойнице матушке. Она была
по прозванию Приплодиных. Нас, детей, было с них восемнадцать человек; да, кроме меня с братцем, все,
по власти Господней, примерли. Иных из бани мертвых вытащили. Трое, похлебав молочка из медного котлика, скончались. Двое о Святой неделе с колокольни свалились; а достальные сами не стояли, батюшка.
Мой Митрофанушка из-за книги не встает
по суткам.
Подрядился учить, чему мы хотим, а
по нас учи, чему сам умеешь.
Мы весь родительский долг исполнили, немца приняли и деньги
по третям наперед ему платим.
Цыфиркин. Вот на! Слыхал ли? Я сам видал здесь беглый огонь в сутки сряду часа
по три. (Вздохнув.) Охти мне! Грусть берет.
Кутейкин. Так у нас одна кручина. Четвертый год мучу свой живот.
По сесть час, кроме задов, новой строки не разберет; да и зады мямлит, прости Господи, без складу
по складам, без толку
по толкам.
Кутейкин. Тут мой ли грех? Лишь указку в персты, басурман в глаза. Ученичка
по головке, а меня
по шее.
Цыфиркин(с жаром). Я дал бы себе ухо отнести, лишь бы этого тунеядца прошколить по-солдатски.
Цыфиркин. Задача. Изволил ты, на приклад, идти
по дороге со мною. Ну, хоть возьмем с собою Сидорыча. Нашли мы трое…
Цыфиркин. Дошло дело до дележа. Смекни-тко,
по чему на брата?
Г-жа Простакова. Не трудись по-пустому, друг мой! Гроша не прибавлю; да и не за что. Наука не такая. Лишь тебе мученье, а все, вижу, пустота. Денег нет — что считать? Деньги есть — сочтем и без Пафнутьича хорошохонько.
Г-жа Простакова. Правда. Правда твоя, Адам Адамыч! Митрофанушка, друг мой, коли ученье так опасно для твоей головушки, так
по мне перестань.
Митрофан. А
по мне и подавно.
Вральман. То ли пы тело, капы не самарили ефо на ушенье! Россиска крамат! Арихметика! Ах, хоспоти поже мой, как туша ф теле остаёса! Как путто пы россиски тфорянин уш и не мог ф сфете аванзировать [Продвигаться
по службе (от франц. avancer).] пез россиской крамат!
Цыфиркин(ударив
по плечу). А ты что брови-то нахмурил, чухонска сова?
Кутейкин(ударив
по плечу). Филин треклятий! Что ты буркалами-то похлопываешь?
Стародум. Фенелона? Автора Телемака? Хорошо. Я не знаю твоей книжки, однако читай ее, читай. Кто написал Телемака, тот пером своим нравов развращать не станет. Я боюсь для вас нынешних мудрецов. Мне случилось читать из них все то, что переведено по-русски. Они, правда, искореняют сильно предрассудки, да воротят с корню добродетель. Сядем. (Оба сели.) Мое сердечное желание видеть тебя столько счастливу, сколько в свете быть возможно.
Степени знатности рассчитаю я
по числу дел, которые большой господин сделал для отечества, а не
по числу дел, которые нахватал на себя из высокомерия; не
по числу людей, которые шатаются в его передней, а
по числу людей, довольных его поведением и делами.
По моему расчету, не тот богат, который отсчитывает деньги, чтоб прятать их в сундук, а тот, который отсчитывает у себя лишнее, чтоб помочь тому, у кого нет нужного.
Скотинин. Ты, сестра, как на смех, все за мною
по пятам. Я пришел сюда за своею нуждою.
Скотинин. Митрофан
по мне. Я сам без того глаз не сведу, чтоб выборный не рассказывал мне историй. Мастер, собачий сын, откуда что берется!
Г-жа Простакова (бегая
по театру в злобе и в мыслях). В семь часов!.. Мы встанем поране… Что захотела, поставлю на своем… Все ко мне.
Правдин. Побольше любили или б
по крайней мере…