Неточные совпадения
Софья. Я получила сейчас радостное известие. Дядюшка, о котором столь долго мы ничего
не знали, которого я люблю и почитаю, как отца моего, на сих днях в Москву приехал. Вот письмо, которое я от него теперь получила.
Разве ты
не знаешь, что уж несколько лет от меня его и в памятцах за упокой поминали?
Г-жа Простакова. О матушка!
Знаю, что ты мастерица, да лих
не очень тебе верю. Вот, я чаю, учитель Митрофанушкин скоро придет. Ему велю…
Скотинин. А смею ли спросить, государь мой, — имени и отчества
не знаю, — в деревеньках ваших водятся ли свинки?
Я
не знаю: ни кто, ни куда.
Милон. Счастлив ты, мой друг, будучи в состоянии облегчать судьбу несчастных.
Не знаю, что мне делать в горестном моем положении.
Правдин. Мой друг!
Не спрашивай о том, что столько ей прискорбно… Ты
узнаешь от меня, какие грубости…
Митрофан. Что ты, дядюшка, белены объелся? Да я
знать не знаю, за что ты на меня вскинуться изволил.
Правдин. А кого он невзлюбит, тот дурной человек. (К Софье.) Я и сам имею честь
знать вашего дядюшку. А, сверх того, от многих слышал об нем то, что вселило в душу мою истинное к нему почтение. Что называют в нем угрюмостью, грубостью, то есть одно действие его прямодушия. Отроду язык его
не говорил да, когда душа его чувствовала нет.
Еремеевна(заплакав). Я
не усердна вам, матушка! Уж как больше служить,
не знаешь… рада бы
не токмо что… живота
не жалеешь… а все
не угодно.
Стародум. Ему многие смеются. Я это
знаю. Быть так. Отец мой воспитал меня по-тогдашнему, а я
не нашел и нужды себя перевоспитывать. Служил он Петру Великому. Тогда один человек назывался ты, а
не вы. Тогда
не знали еще заражать людей столько, чтоб всякий считал себя за многих. Зато нонче многие
не стоят одного. Отец мой у двора Петра Великого…
Правдин. Вас, конечно, у двора
не узнали?
Стародум. Любезная Софья! Я
узнал в Москве, что ты живешь здесь против воли. Мне на свете шестьдесят лет. Случалось быть часто раздраженным, ино-гда быть собой довольным. Ничто так
не терзало мое сердце, как невинность в сетях коварства. Никогда
не бывал я так собой доволен, как если случалось из рук вырвать добычь от порока.
Стародум. Ты
знаешь, что я одной тобой привязан к жизни. Ты должна делать утешение моей старости, а мои попечении твое счастье. Пошед в отставку, положил я основание твоему воспитанию, но
не мог иначе основать твоего состояния, как разлучась с твоей матерью и с тобою.
Стародум(к Правдину). Чтоб оградить ее жизнь от недостатку в нужном, решился я удалиться на несколько лет в ту землю, где достают деньги,
не променивая их на совесть, без подлой выслуги,
не грабя отечества; где требуют денег от самой земли, которая поправосуднее людей, лицеприятия
не знает, а платит одни труды верно и щедро.
Стародум. Почтение! Одно почтение должно быть лестно человеку — душевное; а душевного почтения достоин только тот, кто в чинах
не по деньгам, а в
знати не по чинам.
Г-жа Простакова. Как тебе
не знать большого свету, Адам Адамыч? Я чай, и в одном Петербурге ты всего нагляделся.
Стародум. Фенелона? Автора Телемака? Хорошо. Я
не знаю твоей книжки, однако читай ее, читай. Кто написал Телемака, тот пером своим нравов развращать
не станет. Я боюсь для вас нынешних мудрецов. Мне случилось читать из них все то, что переведено по-русски. Они, правда, искореняют сильно предрассудки, да воротят с корню добродетель. Сядем. (Оба сели.) Мое сердечное желание видеть тебя столько счастливу, сколько в свете быть возможно.
Стародум. Дурное расположение людей,
не достойных почтения,
не должно быть огорчительно.
Знай, что зла никогда
не желают тем, кого презирают; а обыкновенно желают зла тем, кто имеет право презирать. Люди
не одному богатству,
не одной знатности завидуют: и добродетель также своих завистников имеет.
Софья. Так поэтому надобно, чтоб всякий порочный человек был действительно презрения достоин, когда делает он дурно,
знав, что делает. Надобно, чтоб душа его очень была низка, когда она
не выше дурного дела.
Стародум. А того
не знают, что у двора всякая тварь что-нибудь да значит и чего-нибудь да ищет; того
не знают, что у двора все придворные и у всех придворные. Нет, тут завидовать нечему: без знатных дел знатное состояние ничто.
Стародум. Как! А разве тот счастлив, кто счастлив один?
Знай, что, как бы он знатен ни был, душа его прямого удовольствия
не вкушает. Вообрази себе человека, который бы всю свою знатность устремил на то только, чтоб ему одному было хорошо, который бы и достиг уже до того, чтоб самому ему ничего желать
не оставалось. Ведь тогда вся душа его занялась бы одним чувством, одною боязнию: рано или поздно сверзиться. Скажи ж, мой друг, счастлив ли тот, кому нечего желать, а лишь есть чего бояться?
Подлее его ничего на свете
не знаю.
Стародум(один). Он, конечно, пишет ко мне о том же, о чем в Москве сделал предложение. Я
не знаю Милона; но когда дядя его мой истинный друг, когда вся публика считает его честным и достойным человеком… Если свободно ее сердце…
Стародум(читает). «…Я теперь только
узнал… ведет в Москву свою команду… Он с вами должен встретиться… Сердечно буду рад, если он увидится с вами… Возьмите труд
узнать образ мыслей его». (В сторону.) Конечно. Без того ее
не выдам… «Вы найдете… Ваш истинный друг…» Хорошо. Это письмо до тебя принадлежит. Я сказывал тебе, что молодой человек, похвальных свойств, представлен… Слова мои тебя смущают, друг мой сердечный. Я это и давеча приметил и теперь вижу. Доверенность твоя ко мне…
Стародум. Это странное дело! Человек ты, как вижу,
не без ума, а хочешь, чтоб я отдал мою племянницу за кого —
не знаю.
Скотинин.
Не знаешь, так скажу. Я Тарас Скотинин, в роде своем
не последний. Род Скотининых великий и старинный. Пращура нашего ни в какой герольдии
не отыщешь.
Скотинин. Я ее и
знаю. Я и сам в этом таков же. Дома, когда зайду в клева да найду их
не в порядке, досада и возьмет. И ты,
не в пронос слово, заехав сюда, нашел сестрин дом
не лучше клевов, тебе и досадно.
Г-жа Простакова. Ах, мой батюшка! Да извозчики-то на что ж? Это их дело. Это таки и наука-то
не дворянская. Дворянин только скажи: повези меня туда, — свезут, куда изволишь. Мне поверь, батюшка, что, конечно, то вздор, чего
не знает Митрофанушка.
Стародум. О, конечно, сударыня. В человеческом невежестве весьма утешительно считать все то за вздор, чего
не знаешь.
Скотинин. Да с ним на роду вот что случилось. Верхом на борзом иноходце разбежался он хмельной в каменны ворота. Мужик был рослый, ворота низки, забыл наклониться. Как хватит себя лбом о притолоку, индо пригнуло дядю к похвям потылицею, и бодрый конь вынес его из ворот к крыльцу навзничь. Я хотел бы
знать, есть ли на свете ученый лоб, который бы от такого тумака
не развалился; а дядя, вечная ему память, протрезвясь, спросил только, целы ли ворота?
Стародум. Благодарение Богу, что человечество найти защиту может! Поверь мне, друг мой, где государь мыслит, где
знает он, в чем его истинная слава, там человечеству
не могут
не возвращаться его права. Там все скоро ощутят, что каждый должен искать своего счастья и выгод в том одном, что законно… и что угнетать рабством себе подобных беззаконно.
Стародум.
Знаю,
знаю, что человеку нельзя быть ангелом. Да и
не надобно быть и чертом.