Неточные совпадения
Скотинин. Кого? За что?
В день моего сговора! Я прошу тебя, сестрица, для такого праздника отложить наказание до завтрева; а завтра, коль изволишь, я и сам охотно помогу.
Не будь я Тарас Скотинин, если у меня
не всякая вина виновата. У меня
в этом, сестрица, один обычай с тобою. Да за что ж ты так прогневалась?
Г-жа Простакова. Уж
не послать ли за доктором
в город?
Простаков. От которого она и на тот свет пошла. Дядюшка ее, господин Стародум, поехал
в Сибирь; а как несколько уже лет
не было о нем ни слуху, ни вести, то мы и считаем его покойником. Мы, видя, что она осталась одна, взяли ее
в нашу деревеньку и надзираем над ее имением, как над своим.
Скотинин. А движимое хотя и выдвинуто, я
не челобитчик. Хлопотать я
не люблю, да и боюсь. Сколько меня соседи ни обижали, сколько убытку ни делали, я ни на кого
не бил челом, а всякий убыток, чем за ним ходить, сдеру с своих же крестьян, так и концы
в воду.
Скотинин. И
не деревеньки, а то, что
в деревеньках-то ее водится и до чего моя смертная охота.
Скотинин. Люблю свиней, сестрица, а у нас
в околотке такие крупные свиньи, что нет из них ни одной, котора, став на задни ноги,
не была бы выше каждого из нас целой головою.
Софья. Я получила сейчас радостное известие. Дядюшка, о котором столь долго мы ничего
не знали, которого я люблю и почитаю, как отца моего, на сих днях
в Москву приехал. Вот письмо, которое я от него теперь получила.
Г-жа Простакова.
Не умирал! А разве ему и умереть нельзя? Нет, сударыня, это твои вымыслы, чтоб дядюшкою своим нас застращать, чтоб мы дали тебе волю. Дядюшка-де человек умный; он, увидя меня
в чужих руках, найдет способ меня выручить. Вот чему ты рада, сударыня; однако, пожалуй,
не очень веселись: дядюшка твой, конечно,
не воскресал.
Разве ты
не знаешь, что уж несколько лет от меня его и
в памятцах за упокой поминали?
Скотинин. А смею ли спросить, государь мой, — имени и отчества
не знаю, —
в деревеньках ваших водятся ли свинки?
Милон.
Не могу. Мне велено и солдат вести без промедления… да, сверх того, я сам горю нетерпением быть
в Москве.
Больше полугода, как я
в разлуке с тою, которая мне дороже всего на свете, и, что еще горестнее, ничего
не слыхал я о ней во все это время.
Правдин. Подобное бесчеловечие вижу и
в здешнем доме. Ласкаюсь, однако, положить скоро границы злобе жены и глупости мужа. Я уведомил уже о всех здешних варварствах нашего начальника и
не сумневаюсь, что унять их возьмутся меры.
Милон. Счастлив ты, мой друг, будучи
в состоянии облегчать судьбу несчастных.
Не знаю, что мне делать
в горестном моем положении.
Милон. А! теперь я вижу мою погибель. Соперник мой счастлив! Я
не отрицаю
в нем всех достоинств. Он, может быть, разумен, просвещен, любезен; но чтоб мог со мною сравниться
в моей к тебе любви, чтоб…
Софья. Я сказала, что судьба моя зависит от воли дядюшкиной, что он сам сюда приехать обещал
в письме своем, которого (к Правдину)
не позволил вам дочитать господин Скотинин.
Скотинин. Я никуда
не шел, а брожу, задумавшись. У меня такой обычай, как что заберу
в голову, то из нее гвоздем
не выколотишь. У меня, слышь ты, что вошло
в ум, тут и засело. О том вся и дума, то только и вижу во сне, как наяву, а наяву, как во сне.
Скотинин (озлобясь). Как мячиком? Оборони Бог! Да я и сам зашвырну ее так, что целой деревней
в неделю
не отыщут.
Скотинин. Сам ты, умный человек, порассуди. Привезла меня сестра сюда жениться. Теперь сама же подъехала с отводом: «Что-де тебе, братец,
в жене; была бы де у тебя, братец, хорошая свинья». Нет, сестра! Я и своих поросят завести хочу. Меня
не проведешь.
Скотинин. Суженого конем
не объедешь, душенька! Тебе на свое счастье грех пенять. Ты будешь жить со мною припеваючи. Десять тысяч твоего доходу! Эко счастье привалило; да я столько родясь и
не видывал; да я на них всех свиней со бела света выкуплю; да я, слышь ты, то сделаю, что все затрубят:
в здешнем-де околотке и житье одним свиньям.
Скотинин. Смотри ж,
не отпирайся, чтоб я
в сердцах с одного разу
не вышиб из тебя духу. Тут уж руки
не подставишь. Мой грех. Виноват Богу и государю. Смотри,
не клепли ж и на себя, чтоб напрасных побой
не принять.
Г-жа Простакова. Как теленок, мой батюшка; оттого-то у нас
в доме все и избаловано. Вить у него нет того смыслу, чтоб
в доме была строгость, чтоб наказать путем виноватого. Все сама управляюсь, батюшка. С утра до вечера, как за язык повешена, рук
не покладываю: то бранюсь, то дерусь; тем и дом держится, мой батюшка!
Правдин. А кого он невзлюбит, тот дурной человек. (К Софье.) Я и сам имею честь знать вашего дядюшку. А, сверх того, от многих слышал об нем то, что вселило
в душу мою истинное к нему почтение. Что называют
в нем угрюмостью, грубостью, то есть одно действие его прямодушия. Отроду язык его
не говорил да, когда душа его чувствовала нет.
Цыфиркин. Да кое-как, ваше благородие! Малу толику арихметике маракую, так питаюсь
в городе около приказных служителей у счетных дел.
Не всякому открыл Господь науку: так кто сам
не смыслит, меня нанимает то счетец поверить, то итоги подвести. Тем и питаюсь; праздно жить
не люблю. На досуге ребят обучаю. Вот и у их благородия с парнем третий год над ломаными бьемся, да что-то плохо клеятся; ну, и то правда, человек на человека
не приходит.
Цыфиркин. Так. Я его благородию докладывал, что
в иного пня
в десять лет
не вдолбишь того, что другой ловит на полете.
Кутейкин. Из ученых, ваше высокородие! Семинарии здешния епархии. Ходил до риторики, да, Богу изволившу, назад воротился. Подавал
в консисторию челобитье,
в котором прописал: «Такой-то де семинарист, из церковничьих детей, убоялся бездны премудрости, просит от нея об увольнении». На что и милостивая резолюция вскоре воспоследовала, с отметкою: «Такого-то де семинариста от всякого учения уволить: писано бо есть,
не мечите бисера пред свиниями, да
не попрут его ногами».
Правдин. Я поведу его
в мою комнату. Друзья, давно
не видавшись, о многом говорить имеют.
Еремеевна. Все дядюшка напугал. Чуть было
в волоски ему
не вцепился. А ни за что… ни про что…
Г-жа Простакова (дрожа). Ну… а ты, бестия, остолбенела, а ты
не впилась братцу
в харю, а ты
не раздернула ему рыла по уши…
Еремеевна. Ах, Создатель, спаси и помилуй! Да кабы братец
в ту ж минуту отойти
не изволил, то б я с ним поломалась. Вот что б Бог
не поставил. Притупились бы эти (указывая на ногти), я б и клыков беречь
не стала.
Еремеевна(
в слезах). Нелегкая меня
не приберет! Сорок лет служу, а милость все та же…
Стародум.
В тогдашнем веке придворные были воины, да воины
не были придворные. Воспитание дано мне было отцом моим по тому веку наилучшее.
В то время к научению мало было способов, да и
не умели еще чужим умом набивать пустую голову.
Стародум. Постой. Сердце мое кипит еще негодованием на недостойный поступок здешних хозяев. Побудем здесь несколько минут. У меня правило:
в первом движении ничего
не начинать.
Я ни от кого их
не таю для того, чтоб другие
в подобном положении нашлись меня умнее.
Вошед
в военную службу, познакомился я с молодым графом, которого имени я и вспомнить
не хочу.
Он был по службе меня моложе, сын случайного отца, воспитан
в большом свете и имел особливый случай научиться тому, что
в наше воспитание еще и
не входило.
Стародум. Оставя его, поехал я немедленно, куда звала меня должность. Многие случаи имел я отличать себя. Раны мои доказывают, что я их и
не пропускал. Доброе мнение обо мне начальников и войска было лестною наградою службы моей, как вдруг получил я известие, что граф, прежний мой знакомец, о котором я гнушался вспоминать, произведен чином, а обойден я, я, лежавший тогда от ран
в тяжкой болезни. Такое неправосудие растерзало мое сердце, и я тотчас взял отставку.
Правдин. Но разве дворянину
не позволяется взять отставки ни
в каком уже случае?
Стародум.
В одном только: когда он внутренне удостоверен, что служба его отечеству прямой пользы
не приносит! А! тогда поди.
Стародум. Взяв отставку, приехал я
в Петербург. Тут слепой случай завел меня
в такую сторону, о которой мне отроду и
в голову
не приходило.
Стародум. Любопытна. Первое показалось мне странно, что
в этой стороне по большой прямой дороге никто почти
не ездит, а все объезжают крюком, надеясь доехать поскорее.
Стародум. О! те
не оставляют двора для того, что они двору полезны, а прочие для того, что двор им полезен. Я
не был
в числе первых и
не хотел быть
в числе последних.
Стародум. От двора, мой друг, выживают двумя манерами. Либо на тебя рассердятся, либо тебя рассердят. Я
не стал дожидаться ни того, ни другого. Рассудил, что лучше вести жизнь у себя дома, нежели
в чужой передней.
Стародум. Любезная Софья! Я узнал
в Москве, что ты живешь здесь против воли. Мне на свете шестьдесят лет. Случалось быть часто раздраженным, ино-гда быть собой довольным. Ничто так
не терзало мое сердце, как невинность
в сетях коварства. Никогда
не бывал я так собой доволен, как если случалось из рук вырвать добычь от порока.
Стародум. Ты знаешь, что я одной тобой привязан к жизни. Ты должна делать утешение моей старости, а мои попечении твое счастье. Пошед
в отставку, положил я основание твоему воспитанию, но
не мог иначе основать твоего состояния, как разлучась с твоей матерью и с тобою.
Стародум(к Правдину). Чтоб оградить ее жизнь от недостатку
в нужном, решился я удалиться на несколько лет
в ту землю, где достают деньги,
не променивая их на совесть, без подлой выслуги,
не грабя отечества; где требуют денег от самой земли, которая поправосуднее людей, лицеприятия
не знает, а платит одни труды верно и щедро.
Стародум. Богату! А кто богат? Да ведаешь ли ты, что для прихотей одного человека всей Сибири мало! Друг мой! Все состоит
в воображении. Последуй природе, никогда
не будешь беден. Последуй людским мнениям, никогда богат
не будешь.
Стародум. Детям? Оставлять богатство детям?
В голове нет. Умны будут — без него обойдутся; а глупому сыну
не в помощь богатство. Видал я молодцов
в золотых кафтанах, да с свинцовой головою. Нет, мой друг! Наличные деньги —
не наличные достоинства. Золотой болван — все болван.
Стародум. Почтение! Одно почтение должно быть лестно человеку — душевное; а душевного почтения достоин только тот, кто
в чинах
не по деньгам, а
в знати
не по чинам.
Г-жа Простакова (обробев и иструсясь). Как! Это ты! Ты, батюшка! Гость наш бесценный! Ах, я дура бессчетная! Да так ли бы надобно было встретить отца родного, на которого вся надежда, который у нас один, как порох
в глазе. Батюшка! Прости меня. Я дура. Образумиться
не могу. Где муж? Где сын? Как
в пустой дом приехал! Наказание Божие! Все обезумели. Девка! Девка! Палашка! Девка!