Неточные совпадения
Сын (вслушавшись, приподнимает шишку колпака). Madame! я
благодарю вас за вашу учтивость. Признаюсь, что я хотел бы иметь и сам такую
жену, с которою бы я говорить не мог иным языком, кроме французского. Наша жизнь пошла бы гораздо счастливее.
Бригадир. Да кого же ей любить-то, ежели не меня? Мне дурно самому хвастать; а, право, я, кажется,
благодаря Бога, заслужил мой чин верой и правдой, то есть она по мне стала бригадиршей, а не я по
жене бригадир; это в нынешнем свете приметить надобно. Так как же ей другого-то и полюбить можно? А кабы я не таков был, тогда посмотрел бы ее добродетель; а особливо когда бы поискал в ней кто — нибудь также из нашей братьи первых пяти классов.
Советник. Мы оба, кажется, не таковы, чтоб наши
жены могли от нас полюбить чужого мужика. Я с первою
женою жил лет с пятнадцать и могу,
благодаря Бога, сказать, что она так же жила, как и эта. Я в
женах не бессчастен.
Рядом с ней ее муж, второстепенный артист, всегда приглашавшийся на хорошее жалованье
благодаря жене, которая с ним не расставалась.
Он приходит и говорит: господин Сур, я желаю жениться на вашей дочери, потому что я ее люблю, и потому что вы дадите за нею хорошенькое приданое, и потому что я
благодаря жене займу в цирке выдающееся положение.
Благодаря жене своей, графине Мавре Егоровне, некогда любимой камер-фрау, а теперь всемогущей наперснице государыни, и двоюродному брату, часто, но, к сожалению, всегда безуспешно старавшемуся освободиться из-под его опеки, успел граф Петр Шувалов завладеть доверенностью Елизаветы Петровны.
Неточные совпадения
—
Благодарю вас, княгиня, за ваше участие и советы. Но вопрос о том, может ли или не может
жена принять кого-нибудь, она решит сама.
Чувство это теперь было еще сильнее, чем прежде; еще менее, чем прежде, он чувствовал себя способным понять смысл смерти, и еще ужаснее представлялась ему ее неизбежность; но теперь,
благодаря близости
жены, чувство это не приводило его в отчаяние: он, несмотря на смерть, чувствовал необходимость жить и любить.
— Что же я могу сделать? — подняв плечи и брови, сказал Алексей Александрович. Воспоминание о последнем проступке
жены так раздражило его, что он опять стал холоден, как и при начале разговора. — Я очень вас
благодарю за ваше участие, но мне пора, — сказал он вставая.
Наконец пора было уходить. Сейоло подал нам руку и ласково кивнул головой. Я взял у него портрет и отдал
жене его, делая ей знак, что оставляю его ей в подарок. Она, по-видимому, была очень довольна, подала мне руку и с улыбкой кивала нам головой. И ему понравилось это. Он, от удовольствия, привстал и захохотал. Мы вышли и
поблагодарили джентльменов.
Говоря это, он достал с воза теплые вязаные перчатки и подал их мне. Я взял перчатки и продолжал работать. 2 км мы шли вместе, я чертил, а крестьянин рассказывал мне про свое житье и ругательски ругал всех и каждого. Изругал он своих односельчан, изругал
жену, соседа, досталось учителю и священнику. Надоела мне эта ругань. Лошаденка его шла медленно, и я видел, что при таком движении к вечеру мне не удастся дойти до Имана. Я снял перчатки, отдал их возчику,
поблагодарил его и, пожелав успеха, прибавил шагу.