— Вишь, святой выискался! — твердил он, весь
дрожа от гнева и стуча зубами, как в лихорадке. Я находился тут же, в комнате, и был свидетелем этой безобразной сцены. — Добро! С нынешнего дня — аминь! Кончено между нами. Вот бог, а вот порог. Ни я у тебя, ни ты у меня! Вы для нас уж больно честны — где нам с вами общество водить! Но не быть же тебе ни дна, ни покрышки!
Дарья Александровна была твердо уверена в невинности Анны и чувствовала, что она бледнеет и губы ее
дрожат от гнева на этого холодного, бесчувственного человека, так покойно намеревающегося погубить ее невинного друга.
— Довольно! — провозгласила вдруг, чуть не
дрожа от гнева, Лизавета Прокофьевна, — пора прервать эту галиматью!..
— Он пишет, — продолжала Фатеева, и ее голос при этом даже
дрожал от гнева, — чтобы я или возвратила ему вексель, или он будет писать и требовать меня через генерал-губернатора.
Неточные совпадения
Есть у старых лгунов, всю жизнь свою проактерствовавших, минуты, когда они до того зарисуются, что уже воистину
дрожат и плачут
от волнения, несмотря на то, что даже в это самое мгновение (или секунду только спустя) могли бы сами шепнуть себе: «Ведь ты лжешь, старый бесстыдник, ведь ты актер и теперь, несмотря на весь твой „святой“
гнев и „святую“ минуту
гнева».
Стеклянная колбочка, которую держал в руках Игнатович, звякнула о реторту. Он весь покраснел, лицо его как-то беспомощно
дрогнуло от обиды и
гнева… В первую минуту он растерялся, но затем ответил окрепшим голосом:
— Что же, ты так уж и видаться со мной не будешь, бросишь меня совершенно? — говорил полковник, и у него при этом
от гнева и огорченья
дрожали даже щеки.
Вихров свернул эту бумагу, положил ее в карман и возвратился в дом, чтобы объясниться с Клыковым. У него при этом губы даже
от гнева дрожали и руки невольно сжимались в кулаки.
— Но ты не знал и только немногие знали, что небольшая часть их все же уцелела и осталась жить там, за Стенами. Голые — они ушли в леса. Они учились там у деревьев, зверей, птиц, цветов, солнца. Они обросли шерстью, но зато под шерстью сберегли горячую, красную кровь. С вами хуже: вы обросли цифрами, по вас цифры ползают, как вши. Надо с вас содрать все и выгнать голыми в леса. Пусть научатся
дрожать от страха,
от радости,
от бешеного
гнева,
от холода, пусть молятся огню. И мы, Мефи, — мы хотим…