Много лет протекло со времени всех этих происшествий; я не раз размышлял о них — и до сих пор так же не могу понять причины той ярости, которая овладела моим отцом, столь недавно еще запретившим самое упоминовение при нем этих
надоевших ему часов, как я не мог понять тогда бешенства Давыда при известии о похищении их Василием.