Неточные совпадения
Рудин стоит посередине комнаты и
говорит,
говорит прекрасно, ни дать ни взять молодой Демосфен перед шумящим морем; взъерошенный поэт Субботин издает по временам, и как бы во сне, отрывистые восклицания; сорокалетний бурш, сын немецкого пастора, Шеллер, прослывший между нами за глубочайшего мыслителя по милости своего вечного, ничем не нарушимого молчанья, как-то особенно торжественно безмолвствует; сам веселый Щитов, Аристофан наших сходок, утихает и только ухмыляется; два-три
новичка слушают
с восторженным наслаждением…
Неточные совпадения
Это, видите ли, — вдруг обратился он ко мне одному (и признаюсь, если он имел намерение обэкзаменовать во мне
новичка или заставить меня
говорить, то прием был очень ловкий
с его стороны; я тотчас это почувствовал и приготовился), — это, видите ли, вот господин Крафт, довольно уже нам всем известный и характером и солидностью убеждений.
В этот вечер среди второклассников было замечено странное, необычное, но глухое оживление. В те свободные полчаса, что давались до вечернего чая, они ходили кучками, по четверо и по пятеро, обнявшись.
Говорили о чем-то чрезвычайно горячо, но вполголоса, наклоняясь один к другому и боязливо озираясь по сторонам; при приближении
новичка они замолкали
с враждебным видом.
Собственно, солидных нельзя было назвать угнетателями в тесном смысле этого слова, но все же в их обращении
с новичками всегда слышалось наигранное, оскорбительное пренебрежение. Столкнувшись где-нибудь в коридоре или на лестнице
с разбежавшимся
новичком, солидный брал его осторожно двумя пальцами за рукав и
говорил с брезгливой гримасой на лице:
— Я в этом деле, как вам известно, не
новичок, и всем борцам, которых мне приходилось знать, я всегда
говорил одно: перед состязанием соблюдайте четыре правила: первое — накануне нужно хорошо выспаться, второе — днем вкусно и питательно пообедать, но при этом — третье — выступать на борьбу
с пустым желудком, и, наконец, четвертое — это уже психология — ни на минуту не терять уверенности в победе.
И всякий раз, окончив свой рассказ, Кузьма Васильевич вздыхал, качал головою,
говорил: «Вот что значит молодость!» И если в числе слушателей находился
новичок, в первый раз ознакомившийся
с знаменитою историей, он брал его руку, клал себе на череп и заставлял щупать шрам от раны… Рана действительно была страшная, и шрам шел от одного до другого уха.