— И кого удивить вздумали? — говаривал он, чуть не фыркая от негодования, — право! Старичок, конечно, погорячился, поспешил, ну, и попал впросак; теперь, конечно, самолюбие его пострадало, беду теперь поправить нельзя. Подождать бы денька два, и все бы как по маслу пошло; вы бы теперь не сидели на сухоедении, и я бы остался чем был! То-то и есть: длинен у баб волос… а ум короток! Ну,
да ладно; я свое возьму, и тот голубчик (он намекал на Мишеля) меня не забудет!
— А я так денно и нощно об этом думаю! Одна подушка моя знает, сколь много я беспокойств из-за этого переношу! Ну,
да ладно. Давали христианскую цену — не взяли, так на предбудущее время и пятидесяти копеек напроситесь. Нет ли еще чего нового?
Неточные совпадения
— А ведь это поди ты не
ладно, бригадир, делаешь, что с мужней женой уводом живешь! — говорили они ему, —
да и не затем ты сюда от начальства прислан, чтоб мы, сироты, за твою дурость напасти терпели!
Глаша. Кто вас разберет, все вы друг на друга клеплете, что вам ладно-то не живется? Уж у нас ли, кажется, вам, странным, не житье, а вы все ссоритесь
да перекоряетесь; греха-то вы не боитесь.
— То и
ладно, то и
ладно: значит, приспособился к потребностям государства, вкус угадал, город успокоивает. Теперь война, например, с врагами: все двери в отечестве на запор. Ни человек не пройдет, ни птица не пролетит, ни амбре никакого не получишь, ни кургузого одеяния, ни марго, ни бургонь — заговейся! А в сем богоспасаемом граде источник мадеры не иссякнет у Ватрухина!
Да здравствует Ватрухин! Пожалуйте, сударыня, Татьяна Марковна, ручку!
—
Ладно,
ладно. И это знаем… Катерине Ивановне поклончик.
Да вот чего, у меня тут кошевая стоит, у самого трактира — только кликни Барчука. Лихо домчит… Зверь, не ямщик.
Коли бороденка трясется, а сам он говорит
да сердится — значит
ладно, правду говорит, хочет дело делать; а коли бороду гладит левою рукой, а сам посмеивается — ну, значит надуть хочет, плутует.