Неточные совпадения
Через два дня он уже был дома, в своей избенке,
к великому изумлению солдатки, которую туда поселили. Помолясь перед образами, тотчас же отправился он
к старосте.
Староста сначала было удивился; но сенокос только что начинался: Герасиму, как отличному работнику, тут же дали косу в руки, — и
пошел косить он по-старинному, косить так, что мужиков только пробирало, глядя на его размахи да загребы…
— Вот на этом спасибо! — благодарит Авдей, — добёр ты, Петр Матвеич! Это так только вороги твои клеплют, будто ты крестьянское горе сосешь… Ишь ведь! и денежки до копеечки заплатил, и косушку поднес; кто, кроме Петра Матвеича, так сделает? Ну, а теперь
пойти к старосте, хоть пятишницу в недоимку отдать. И то намеднись стегать меня собирался.
Старик крякнул, взял шапку и
пошел к старосте. Уже темнело. Антип Седельников паял что-то около печи, надувая щеки; было угарно. Дети его, тощие, неумытые, не лучше чикильдеевских, возились на полу; некрасивая, весноватая жена с большим животом мотала шелк. Это была несчастная, убогая семья, и только один Антип выглядел молодцом и красавцем. На скамье в ряд стояло пять самоваров. Старик помолился на Баттенберга и сказал:
—
Пойдем к старосте, — кричал он, — это мой конь. Правое ухо у него разрезано… Смотри, какой ловкий!.. Едет на чужом коне, а хозяин идет пешком, точно нищий.
Иду к старосте. Староста, сильный, с седеющей бородой и умным лицом мужик, выходит ко мне на улицу. Я расспрашиваю, какие подати собираются и почему так вдруг строго. Староста рассказывает мне, что приказано строго-настрого очистить к Новому году всю недоимку.
Неточные совпадения
Трубят рога охотничьи, // Помещик возвращается // С охоты. Я
к нему: // «Не выдай! Будь заступником!» // — В чем дело? — Кликнул
старосту // И мигом порешил: // — Подпаска малолетнего // По младости, по глупости // Простить… а бабу дерзкую // Примерно наказать! — // «Ай, барин!» Я подпрыгнула: // «Освободил Федотушку! //
Иди домой, Федот!»
— Ты что тут стоишь? — оборотилась она
к Матрене, — поди скажи Егорке, чтоб он бежал в село и сказал
старосте, что мы сами
идем туда.
Кажется, я миновал дурную дорогу и не «хлебных» лошадей. «Тут уж
пойдут натуральные кони и дорога торная, особенно от Киренска
к Иркутску», — говорят мне. Натуральные — значит привыкшие, приученные, а не сборные. «Где
староста?» — спросишь, приехав на станцию… «Коней ладит, барин. Эй, ребята! заревите или гаркните (то есть позовите)
старосту», — говорят потом.
Аркадий Павлыч обернулся
к ним спиной. «Вечно неудовольствия», — проговорил он сквозь зубы и
пошел большими шагами домой. Софрон отправился вслед за ним. Земский выпучил глаза, словно куда-то очень далеко прыгнуть собирался.
Староста выпугнул уток из лужи. Просители постояли еще немного на месте, посмотрели друг на друга и поплелись, не оглядываясь, восвояси.
Софронов сын, трехаршинный
староста, по всем признакам человек весьма глупый, также
пошел за нами, да еще присоединился
к нам земский Федосеич, отставной солдат с огромными усами и престранным выражением лица: точно он весьма давно тому назад чему-то необыкновенно удивился да с тех пор уж и не пришел в себя.